Сидя в автобусе, возвращаюсь домой после смены, дико хочется спать. Опершись
лбом о прохладное стекло, смотрю на мелькающие фонари за окном. Интересно, дядя
сегодня дома? Обычно его дома не бывает. Я не спрашиваю у него, а он не
рассказывает. Вот так и живем, каждый сам по себе. Не хватало еще остановку
пропустить, копошась в своих мыслях. Поднялась со своего места и потихоньку
стала продвигаться ближе к выходу.
— На остановке, пожалуйста, — сказала я водителю и передала за проезд.
Открылись двери, вышла и потопала домой. Вроде только середина июня, а
вечером душно, как в августе. Свернув за угол, обратила внимание, что у нашего
дома стояли припаркованные черные тонированные внедорожники. Вряд ли это к нам,
подумалось мне. Дойдя, проверила калитку: открыта или нет? Открыта, значит дядя
дома. Надо подумать, что приготовить ему, наверное, голоден. Быстро лечь в
постель не получится, как планировала. Ну ничего, все-таки он мой родной дядя,
кроме него у меня никого и нет.
Как всегда слишком углубилась в свои мысли, вынырнула только, когда
услышала мужские голоса, выйдя из прихожей. Обычно к нам крайне редко
захаживают друзья дяди, видимо, сейчас тот самый случай. Судя по машинам у
нашего дома, это не друзья, хотя откуда мне знать, с кем дядя общается. Прохожу
в комнату, пытаюсь найти глазами дядю.
Но увидела мужчину, атлетически сложенного брюнета под сорок лет. Расставив
в стороны свои длинные, мускулистые ноги, он развалился в дядином кресле,
которое казалось ему мало. В то время как дядя стоял перед этим самым мужиком с
понурым видом. В дом набилось человек восемь мужчин, все крепкие, будто из
одной пробирки.
Обстановку я застала напряженную, говорил только сидящий в кресле
человек низким, с хрипотцой голосом. Он говорил спокойно, не повышая тон, можно
было подумать, что это обычный разговор, если бы не вид моего дяди. Остальные
тоже молчали.
Внутренний голос мне подсказывал, что надо незаметно пройти в свою
комнату и сидеть там, оставаясь незамеченной. Только я хотела сделать шаг
назад, как тут говоривший мужик замолкает и ведет своей головой, наклоняя
вправо за плечо дяди, и смотрит на меня, слегка сощурив свои пронзительные,
серого цвета глаза. Медленно прошелся по моей фигуре сверху вниз и обратно. Я
от нервозности сжала кулачком подол сарафана. Рукой он отмахнулся от дяди,
давая понять, чтобы тот отошел.
