– «Последний сон астронавта»?
– Да! – с восторгом откликнулась она, обрадовавшись его проницательности. – Как вам удалось? Такие сильные нагрузки, а один костюм по слухам весил почти тридцать килограммов…
Какой тонкий намек на его возраст. Эрик даже улыбнулся – вопросы возраста его не очень занимали. В сорок три года он уже не так отчаянно молод, как в двадцать, но еще и не стар.
– Костюм весил не тридцать, так что нагрузки были средние.
Костюм весил двадцать восемь, но уточнять Эрик не стал.
– А вы действительно герой, – подпустив нотку игривости, хихикнула девица.
Скафандр не только ужасно тянул вниз, но еще и давил со всех сторон. Внутри у него постоянно выпирали всякие железки, о существовании которых Эрик не догадывался, пока не влез в него. Наверное, стоило скинуть хотя бы три килограмма. Или даже пять. Но ведь будут еще съемки и без скафандра, а для них нужно выглядеть подкачанным и таким вот лоснящимся кусочком. Таким, чтобы сразу в «Макдональдс».
– Тебе точно не нужен дублер? – заботливо поинтересовался какой-то мелковатый и похожий на малолетку ассистент.
– Нет, у меня в этой сцене крупный план, – сквозь зубы процедил Эрик.
Не от злости, нет. Просто когда в районе копчика скребется какая-то проволока, тут уж не до любезностей. Он закрыл глаза и взмолился, чтобы ему хватило терпения не кривиться, когда камера подъедет ближе.
Допрос с томными взглядами продолжался, и Эрик заставлял себя выглядеть как можно дружелюбнее. Даже когда приходилось смотреть на собеседницу. А еще следовало не забывать о том, что к камере нужно поворачиваться исключительно правой стороной лица. Синяк, конечно, хорошо замазали (как же это было мерзко, кожа будто под коркой), но лучше было не рисковать. С этим дешевым освещением никогда не угадаешь. Так сказал Марк, и спорить с ним было бесполезно.
– Еще нам известно, что вы до сих пор встречаетесь со своей бывшей женой. Недавно вас видели вместе…
Задать такой вопрос (без вопросительных интонаций) и остаться при этом тактичной невозможно. Девица и не старалась. Эрик со своей стороны сделал что мог – улыбнулся. Когда хочешь опозориться и выразиться непечатно – улыбайся. Когда хочешь врезать тому, кто сидит напротив – улыбайся. И когда тебя спрашивают о Норе – тоже улыбайся.
В последнем случае только улыбка и спасала.