— Юй Лу, справа!
Окрик Киу заставил обернуться — как
раз вовремя, чтобы отбить атаку Фенга. Но воспользовавшийся тем,
что я отвлеклась, Лианг молнией бросился к «нашему» диску и метнул
монетку. Звон колокольчика и ликующий голос Вэя:
— Одно очко, росинка! — он потряс в
воздухе указательным пальцем.
— Ну уж нет! — увернувшись от их
«защиты», я крутанулась в воздухе винтом и, пролетев мимо гэгэ,
швырнула монетку. — Двадцать одно!
Звон колокольчика, за которым
последовал разочарованный вопль Вэя — двадцать одно очко было
максимальным счётом.
— Не расстраивайся, брат, — Сяо Ци
хлопнул Вэя по плечу и, подмигнув мне, добавил:
— Что же делать, если мы сильнее?
Вэй оттолкнул руку приятеля и под
общий смех сделал вид, что погнался за ним, но вместо этого
подскочил ко мне и, воспользовавшись элементом неожиданности,
бросил монетку мне за шиворот.
— Двадцать два! — и, хохоча, унёсся
прочь.
— Это не считается!
Возмутившись, я собралась рвануться
следом, но Киу удержала меня за рукав и, хитро улыбаясь, протянула
монетку.
— Сегодня ведь тренировка на
колодцах? Вот и вернёшь долг.
Злорадно ухмыльнувшись, я стиснула
монетку в ладони.
— Ну держись, братец!
«Тренировки на колодцах» проводились
во дворике перед Святилищем Трёх Чиновников, отвечавших за
воздушную, земную и водную стихии. Пять колодцев каким-то
непостижимым образом сообщались между собой: когда черпали воду из
одного, вода в остальных тоже колыхалась. На каждый колодец
забиралось по два человека. Суть тренировки — в том, чтобы,
удерживаясь на «горловине» и используя боевые приёмы и способность
уворачиваться, сбросить противника в воду или на землю. «Партнёры»
менялись, и всякий раз, когда тренировалась с Вэем, я неизменно
оказывалась в воде. Но, если сегодня удастся засунуть монету ему за
шиворот прежде, чем свалюсь в колодец, буду считать это маленькой
победой! Наше с Вэем шутливое соперничество буквально во всём уже
стало чем-то вроде всеобщей забавы — на нас даже заключали пари.
Теперь я знала всех адептов, с половиной сдружилась, но с Вэем мы
были по-настоящему неразлучны, и, стоило одному ненадолго появиться
без другого, наши общие приятели начинали спрашивать, что случилось
и не поссорились ли мы.
С ночи моего появления в монастыре
прошло... не знаю точно сколько времени. Поначалу, словно узник
замка Иф, я ещё чертила на стене моего «пенала» палочки-дни, но
забросила это занятие, дойдя до пятидесяти шести. Комета, висевшая
в небе несколько недель и всякий раз напоминавшая о моей
реальности, давно исчезла. Не имея возможности следить за временем,
я переживала, что пропущу момент её появления через семь лет. Но Фа
Хи успокоил меня, уверив, что сможет точно рассчитать его, и я
сосредоточилась на настоящем. Дни в стенах монастыря протекали
однообразно, и, освоившись, я принялась изо всех сил их
«разнообразить». Стащив на уроке каллиграфии несколько листов
бумаги, нарисовала портреты моих родителей, нескольких персонажей
из любимых аниме и развесила рисунки по стенам «пенала», скрыв под
ними «календарь» из палочек. Киу, увидев мои художества, захотела
портрет Ичэна в анимешном стиле. Сонг, ни в чём от неё не
отстававшая, — портрет Лианга. За Киу и Сонг потянулись и их
подруги, и вскоре анимешные рожицы кумиров висели в «пеналах» почти
всех девчонок. Вдохновлённая успехом, я нарисовала карикатуры на
учителей, не пощадив и тьяньши. Картинки разошлись по монастырю,
как огонь по сухой траве, и, хотя всё было под большим секретом,
каким-то образом дошли до тьяньши. Вэй давился от смеха, слушая Сяо
Ци, неизвестно откуда узнавшего о том, как далеко летела слюна
мастера Пенгфея, до глубины души задетого подобным неуважением. Но
тьяньши повёл себя в лучших традициях Фа Хи. Разложив перед собой
карикатуры, покачал головой: Пенгфей действительно получился хуже
всех, и его возмущение понятно. Что до самого тьяньши, он своим
изображением доволен, и никого наказывать не собирается.