– Да, сеньора. Это не раз приходило мне в голову, и я с ума готов был сойти от этой мысли. Когда я заметил, что вы остановили на мне ваш благосклонный взгляд, то я подумал, что, верно, Господь сжалился надо мною и через вас даст мне все то, чего мне недоставало в жизни.
– Ты недурно думал, – улыбнувшись, сказала Амаранта. – Твоя преданность мне и повиновение доставят тебе то, что ты желаешь. Теперь слушай. Завтра я еду в Эскуриал, и ты должен ехать со мною. Ничего не говори твоей госпоже; я сама берусь переговорить с нею и все уладить. Не говори также никому, что ты со мной разговаривал – понял? Послезавтра ты придешь ко мне домой и вместе с экипажем поедешь в Эскуриал. Там мы пробудем только несколько дней и затем вернемся сюда, чтобы присутствовать на спектакле, который будет дан в этом доме. После этого ты вернешься опять на время к Пепе.
– Как, опять туда! – удивился я.
– Да; ты потом узнаешь, для чего это нужно. Теперь ты можешь идти; жду тебя завтра.
Я обещал быть аккуратным и простился с нею. Она протянула мне руку для поцелуя; прикоснувшись губами к тонкой белой коже, я почувствовал, что меня точно пронзила электрическая искра. Ни ее взгляды, ни ее слова не напоминали мне, что она госпожа, а я слуга; она держала себя так, как будто мы были одного с нею общества.
Я вышел на улицу. С кем было мне поделиться моей радостью? Тут я вспомнил, что Инезилья живет в этом же доме, и торопливо поднялся по лестнице. Инезилью я нашел очень грустной; ее мать, донья Хуана, прихварывавшая эти дни, совсем занемогла.
– Инес! Инезилья! – воскликнул я, застав ее одну в комнате. – Мне надо поговорить с тобой. Знаешь, я уезжаю!
– Куда? – с живостью спросила она меня.
– Во дворец, ко двору, делать карьеру! А теперь ты не будешь смеяться надо мною, теперь ты видишь, что это правда.
– Что правда?
– Что счастье улыбнулось мне. Помнишь, о чем мы говорили с тобой на днях? Я тебе говорил, что будет так, а ты не хотела мне верить, помнишь?
– Да что такое? Скажи толком!
– Я говорил тебе, что одна личность возвысилась, потому что высокопоставленная особа захотела ей оказать протекцию, ну, вот почти то же самое случилось и со мной.
– Ну, теперь я понимаю; предупреди, пожалуйста, когда ты взлетишь наверх. Завтра же, вероятно, мы увидим тебя генералом или, по крайней мере, министром.