— Что такое парящие камни?
— Такие маленькие самоцветы в ажурной сферической оправе. Висят
в центре без всякой опоры, иногда бывают светящимися. Знаешь, для
чего они?
— Знаю — подтвердил Допиан. — Это накопители данных, что-то
вроде книг. Судя по твоим словам, большинство утратили
работоспособность, но те, что светятся, еще можно прочесть.
— И как это сделать? — искренне заинтересовался я, с надеждой
поглядывая на кольцо. Может, и здесь оно поможет? Но ответ старика
меня разочаровал:
— Построить машину по чертежам в комплекте, полагаю. Я,
разумеется, не знаю, что именно за чертежи вложил в тайник его
создатель, и чертежи ли это вообще, но на его месте я непременно бы
приложил к накопителям схему устройства для их расшифровки.
Согласись, дать книгу на незнакомом языке и не дать словаря —
глупо.
С этим я был согласен.
— Так что ты решил? — перешел Допиан к главному, — Ты поможешь
мне?
— Еще не знаю. Ответь сначала на несколько вопросов.
— Спрашивай.
Я немного подумал:
— Почему я?
— У тебя кольцо, — просто ответил Допиан.
— И все? Да в мире полно таких колец!
— Может, и полно, — согласился старик, — Только из них мало
рабочих. Аделард, этим кольцам минимум по две тысячи лет. Когда их
делали, никто не рассчитывал на такой срок службы.
— И мне повезло найти единственное исправное, — я не скрывал
скепсиса.
— Не единственное. Я же говорю, их мало. Больше одного, но
мало.
— Тогда почему я? Чего ты именно ко мне привязался? Ты же вообще
ничего обо мне не знаешь.
— Ты пока что первый, с кем удалось наладить контакт, — неохотно
ответил Допиан.
— Что, народишко боится ужасного Владыки Преисподней? — вспомнив
нелепую попытку Допиана меня напугать, я невольно улыбнулся.
— Нет. На самом до тебя я эту неудачную тактику применить не
пробовал, пытался просто поговорить. Но из одиннадцати твоих
предшественников четверо уничтожили кольца сразу, как только
поняли, что именно они обуславливают возможность нашего диалога.
Какие-то фанатики, честное слово. Еще трое говорили на незнакомом
мне языке, мы просто друг друга не поняли. Из оставшихся четверых
двое решили, что спятили, а один, кажется, уже был безумен на
момент беседы. Последний — и я имею ввиду буквально последний, я
говорил с ним непосредственно перед тобой, был убежден, что я
какой-то бог и испытываю его веру. В конце концов мне пришлось
согласиться с ним и похвалить за стойкость духа. Так что ты пока
первый, кто оказался способен на диалог. Честно говоря, я не
ожидал, что это окажется такой редкостью. Был готов, что мне не
поверят, что придется убеждать. Но что одиннадцать раз подряд до
этого этапа даже не дойдет…