- А не мал ли ты? - спросила чуточку пренебрежительно.- Я с детьми на свидания не хожу,- улыбнулась комичности ситуации.
- Мне, между прочим, уже пятьдесят весен, - обиженно произнес чертенок таким тоном, как обычно говорил Антошка, когда не был уверен в правильности совершенного.
- Да ты совсем взрослый,- похвалила.- А напомни-ка мне, совершеннолетие у вас в какую из весен? - как бы между прочим спросила.
- В семьдесят пятую, - выдал он. И тут же осекся, понимая, что прокололся.
- А сама-то, сама еще тоже восемнадцать не разменяла. Да ты по сравнению со мной - пигалица. Рыбий головастик.
- У рыб мальки или икринки, а головастики у лягушек, - поправила автоматически, как обычно поправляла Антошку. - Что, прости, не разменяла? - мне показалось, что ослышалась.
- Восемнадцать весен. В это время у людей принято отмечать совершеннолетие.
Вот тут я рассмеялась. Громко и заливисто. Так открыто я не смеялась очень давно. Еще до Антошки.
- Чего ржешь, рыбий головастик? - засопел чертенок. От злости став другого цвета. Изумрудно-салатового.
- Вот насмешил, - выдала, чуть успокоившись. - Восемнадцать мне было знаешь когда?- я принялась вспоминать, в уме отнимая от сегодняшней даты количество прожитых лет. - Сразу после миллениума.
- Чего? Совсем сбрендила? Ты ври-ври, да не заговаривайся. Уж я-то своим глазам верю и они мне говорят, что тебе еще нет восемнадцати. Если было бы иначе, то вряд ли бы ты прошла через эти двери, - чертенок указал куда-то за мою спину. - Они бы тебя сожрали.
- Кто? Двери? - изумилась еще больше. Хотя куда еще больше? Итак по самую маковку удивлена происходящим.
- А кто еще. Сама посмотри.
Я обернулась.
Входные двери были огромные. Высокие. Резные. Украшенные замысловатым цветным орнаментом.
Который шевелился.
Так. Стоп. Он шевелится? Я присмотрелась чуть лучше.
От косяка отделилось нечто среднее между несозревшем цветком мака и мухоловкой. Потянулось в мою сторону. А потом как клацнет… зубами в три ряда. А за ним его десятки собратьев.
Я аж подпрыгнула. Хорошо что отошла от дверей, а то точно чего-нибудь бы оттяпали.
- Вот и я о том же, - подал голос чертенок. - Маколов ни за что не пропустит кому уже восемнадцать.
- Да мне тридцать семь, - озвучила возраст, хотя, обычно не любил этого делать. Женщине ровно столько на сколько она себя чувствует. А в душе мне значительно меньше, чем указано в паспорте.