– Итак, бабоньки, – начал наш председатель, –
первым делом хочу сообщить две радостные новости. Первая, все члены
колхоза, которые внесли вклад своим трудом отработали долг и теперь
являются полноценными колхозниками. И вторая, – не дал он нам
завизжать от восторга и кинуться в объятия друг друга с
поздравлениями, – за месяц мы с вами продали сыра на двести
двадцать два грота.
Вот тут мы уже не сдерживались. Вдовы, жившие на три-пять грот в
месяц, просто взвыли от озвученной суммы. Это была просто
немыслимые деньги.
Когда закончилось всеобщее ликование, а мы все наобнимались и
даже наплакались, господин Гририх, который терпеливо ждал, когда
все успокоятся, продолжил:
– Итак, бабоньки. Нам нужно решить, что делать дальше. Если
мы отложим эти деньги, то уже можно нанимать бригаду строить ферму
и сыроварню. Если мы решим выплатить каждой то, что вы заработали,
то строителей можно будет приглашать на коровник. А если мы
направим все эти деньги на покупку коров, то через месяц мы сможем
заработать примерно шестьсот грот…
Вот тут все онемели. Столько деньжищ даже я не могла себе
представить. Хотя сто грот в руках держала.
– А мы сможем продать столько сыра, – я первая пришла
в себя, потому что для меня это пока еще были просто цифры.
– Сможем, – прошептала Салина, – это примерно по
сорок килограмм сыра в день… да… сможем… даже больше сможем…
только, – она обвела нас всех взглядом, – мы столько не
вытянем. Нам рук не хватает…
– Еще три вдовы хотят вступить в колхоз, – господин
Гририх довольно улыбался, – а когда они увидят наше будущее
стадо… Думаю, от желающих не будет отбоя…
– А потом еще овощи, – вмешалась я, свято верившая в
успех картошки, капусты и огурцов с помидорами, – через пару
недель дойдет первый урожай репы, кабачков и капуста ранней. Их
заготавливать на зиму нельзя, но капусту можно мариновать,
добавлять в супы и есть сырой. Как и репу с кабачками. Салина, мне
нужны бочонки.
– Малла, – подруга стала серьезной. После фиаско с
зеленью у местных появились сомнения в травах из Хадоа, – пару
бочонков мы тебе выделим, но, знаешь, если то, что ты положишь в
них не будет интересно купцам… – она замолчала, но всем стало ясно,
что в таком случае мой огород так и останется только на моем
участке для моего личного удовольствия.