– Хорошо, – согласилась я, – а еще у нас скоро
будут цыплята. А если получится их выводить без курицы, то очень
много цыплят.
– Да кому они нужны, – одна из женщин-овощеводов
махнула рукой. В последнее время их энтузиазм спал, и хотя работали
они старательно, но как-то без огонька. А вот Рыскины животноводы
чувствовали себя героями, – куда нам столько яиц-то?
– Никуда – согласилась я. Я уже знала, благодаря Салине,
что рынок сельскохозяйственной продукции поделен жестко, чуть ли не
указом его величества. Втиснуться туда с яйцами просто
нереально. – А вот мяса и пуха-пера можно много продать. А
лучше не просто мясо и перо продавать, а мясо коптить, а из
пуха-пера перины, подушки и одеяла шить.
– Да кому… – возразила вторая моя помощница, но господин
Гририх перебил, начавшийся спор.
– Про цыплят будем думать потом, когда они вылупятся. А
сейчас надо решить с коровами. Что делаем? Закупаем еще коров или
делим прибыль сейчас?
За увеличение коровьего стада проголосовали единогласно. И за
новых колхозников тоже.
Я шла домой одна. Даже не стала дожидаться Салину, которая о
чем-то шепталась с госпожой Гририх. Мне было немного обидно. Да что
там… мне было страшно обидно, от такого пренебрежения к моим овощам
и к моим инкубаторам. И думалось, что как-то быстро все забыли,
именно я придумала, как варить сыр… и, вообще. Десять коров было
куплено на мои деньги. На те, что дал мне его сиятельство.
– Малла, – Салина догнала меня очень быстро и схватила
за руку, – что с тобой?
– Ничего, – буркнула я, вырываясь, – могла бы
поддержать меня. Ты все же моя подруга.
– Обиделась? – удивилась соседка, – но, Малла, я
же права. Как мы можем сейчас закупать бочонки, если еще
неизвестно, что там у тебя растет? Нужны ли твои овощи купцам или
нет? Но в остальном мы же тебя поддерживаем. Поле тебе выделили, и
с яйцами этими носимся, ночами не спим. Хотя где это видано, чтобы
цыплят без курицы высиживать. Кроме Глаи в это никто не верит.
Прости, если я тебя обидела.
– Мои овощи намного вкуснее вашей гадкой цветочной
каши, – вспылила я, – и цыплят у нас только так и
выводят. Моя бабушка их по сто штук покупала, мы их растили, а
осенью всех на мясо. И потом всю зиму ели. И подушки у нас
нормальные были, и матрасы, и одеяла, и, вообще, – я уже не
сдерживалась, – у вас здесь все убогое! Ненавижу вас всех! И
Гвенар ваш ненавижу! Я домой хочу!