За конюха?! Да еще за младшего?! Меня?! К черту золото молчания!
Мне и серебра довольно.
– Вот уж нет! – взвилась я. Что мне теперь терять-то? – Сами за
конюха выходите. Есть у меня уже муж. Родной и любимый. И второй
раз я замуж не пойду.
Брантир даже опешил от моей наглости.
– А что же ты тогда за короля замуж хотела? – зашипел. Как гусь.
И, вообще, очень он на эту птицу похож.
– И за короля не хотела. И за конюха не пойду. Лучше убивайте
сразу, – сложила я руки на груди и гордо вздернула нос, – а мои
девичьи фантазии нечего подслушивать. Мало ли о чем я думаю!
– Да мне плевать. – зарычал этот наглый и бессовестный любовник
короля, – мне велено тебя замуж выдать и сбагрить с глаз долой.
– А я сказала, что замужем уже. И ни за кого больше не
пойду!
– Да кто тебя спрашивать-то будет? – усмехнулся козел. В дверь
постучали , – а вот и муженек твой будущий.
– Входи, – с превосходством глядя на меня, разрешил
Брантир.
Дверь тихонечко открылась и в кабинет бочком, сминая в руках
шапку, вошел огромный детина. На Илью Муромца похож. Только умом
явно скорбен. Если бы не это, может быть сердечко-то у меня и
екнуло. А тут нет. Как отрезало. Не действует на меня больше
мужская красота.
– Тогда будьте готовы, – прищурилась я, – что
завтра вдовой стану. Изведу этого, – кивнула на детину, –
и любого другого изведу. Повторяю, я уже замужем и второго мне не
нужно.
– Твой муж остался в другом мире, – хохотнул
негодяй, – так что считай помер.
– Значит я вдова! – выпятила я грудь, – и у меня
траур! Вы не можете выдать меня замуж, пока я не оплакала погибшего
супруга.
И тут я увидела, что в глазах этого что-то мелькнуло. Какое-то
понимание что ли… и решила давить туда, где давится.
– Иначе Бог не простит меня! Где это видано, чтоб в день
смерти мужа замуж выходить?! Я честная девушка! Тьфу! Женщина!
Я так распалилась, даже сама верить стала в то, что говорю.
Должна же я оплакать своего зайку-алкоголика?! Должна! Просто
обязана! И траур соблюдать! Пока какого-нибудь нормального мужика
на найду. А не конюха этого.
– Я понял, – Барнтир даже как-то успокоился, Илье
Муромцу кивнул на дверь, и тот понятливо вышел. Хороший
мальчик. – я дам тебе время. Сколько дней тебе нужно?
– Три тысячи шестьсот шестьдесят пять! – не
растерялась я.
– Десять лет?! – удивился он, – ты уверена?