- Значит,
сейчас будете учиться, - продолжает «радовать» меня Константин Львович. – Тем
более, пациентка не сможет оказать сопротивления, - посмеивается он. – Во
всяком случае, сейчас. Капельницу я сделал, чтобы быстро температуру снизить.
Но вы наблюдайте, чтобы отёка лёгких не было. Если начнутся хрипы, сразу
звоните мне. Такое случается очень редко, не пугайтесь вы так, - начинает
успокаивать меня Львович, видя моё выражение лица. – Дальше уколами будете
лечиться и таблетками. Я выпишу рецептик. Два утром и один вечером.
Услышав это,
я только застонал.
- Ну-ну, всё
не так страшно. Я уверен, что вы найдёте подход к этой прелестной барышне.
- Она
воспитывалась в закрытой религиозной общине, где без молитвы даже есть нельзя,
а современные медикаменты считаются сатанинской отравой. Думаете, что задача
мне по плечу?
- Если эта
девушка оказалась в ваших сильных и надёжных руках, значит, по плечу, -
подбадривает меня Константин Львович. – Держите. Колите быстро и твёрдо в
верхнюю боковую четверть, - врач схематически расчерчивает пятую точку,
показывая, куда мне предстоит делать инъекцию. – Да не тряситесь вы так. Колите
смелее.
Дрожащими
руками ставлю с горем пополам укол.
- Лекарство
нужно вводить медленно, чтобы не было так больно, и чтобы избежать образования
уплотнений.
Мысленно
прикидываю, как буду уговаривать Машу на данную экзекуцию и снова застонать
хочется. Не привязывать же её к кровати каждый раз?
- Спасибо, -
жму врачу руку. Он оставляет мне рецепт, написанный убористым почерком. – Когда
Маша в себя придёт?
- Температура
уже начала снижаться. Сейчас организм немного отдохнёт, и прелестная барышня
сразу очнётся. Оставляю вас наедине со спящей красавицей. Если понадобится
консультация, звоните в любое время дня и ночи. И даже если состояние будет
хорошим, то всё равно позвоните через несколько дней и отчитайтесь о её
состоянии. А я ещё заскочу. Возможно, удастся вырваться в среду.
Прикинул,
что это через четыре дня.
- Ещё раз
спасибо, - закрываю дверь за врачом и иду к Маше.
Хоть Львович
и сказал, что всё будет хорошо, но всё равно страх изнутри по грудине тараном
молотит при виде такой беззащитной, хрупкой фигурки. Пока угроза её здоровью не
минует, буду как на иголках.
Маша
открывает глаза только через два часа. Я уже хотел снова Константину Львовичу
звонить.