Однажды, когда я уже могла сидеть в кровати и даже ненадолго
вставать, во время нашего очередного урока дверь внезапно
распахнулась. Я замерла с открытым ртом, а Герта испуганно вскочила
с табурета.
- Тарис Айгер, - пробормотала она, низко кланяясь.
В дверях стоял мой спаситель, и взгляд его не обещал ничего
хорошего. Совсем не такой взгляд, как в тот момент, когда он держал
меня на руках. Лицо его было жестким и холодным. И все равно внутри
томительно задрожало.
«Юнна», - вспомнила я сказанное шепотом перед тем, как его губы
прикоснулись к моим. Теперь я почему-то не сомневалась, что это
было наяву, а не почудилось. Просто сокращенное имя? Или особое –
для них двоих? То, которым он называл Юнию, когда они…
Так, стоп. Не стоит об этом.
Тарис Айгер… Я знала уже довольно много слов и понимала самые
простые фразы, но слово «тарис» было мне не знакомо. Какой-то
особый титул, статус? Судя по тому, как низко поклонилась Герта,
немалый. Имя Айгер ему очень шло – в нем чувствовалась такая же
сила, как и в его облике.
Он сделал повелительный жест, и Герта мгновенно исчезла за
дверью. Пододвинув табурет к кровати, Айгер сел рядом, посмотрел на
меня – как будто дыру прожег. Сказал несколько фраз, таким
язвительным тоном, что я, наверно, должна была провалиться сквозь
все, что находилось подо мной, до самого центра земли. Если бы
только понимала больше, чем несколько разрозненных слов,
выхваченных из потока. Никакого смысла уловить в них я не
смогла.
Покачав головой, я привычным жестом поднесла руку ко лбу и
ответила, надеясь, что употребила верное слово:
- Не понимаю.
Айгер продолжал говорить, все с той же злостью. Видимо, это
означало: ты можешь обманывать кого угодно, но только не меня. Я
знаю, что ты притворяешься.
В конце концов я перестала пытаться что-то понять. Просто
слушала его голос. Даже так – раздраженно, сердито – он звучал
музыкой. Теперь, когда перед глазами уже ничего не расплывалось,
образ сложился полностью. Я смотрела на него и молила взглядом:
поверь мне, я правда не понимаю. Что бы я ни сделала… что бы ни
натворила Юниа, мне об этом ничего не известно.
Встав, Айгер в сердцах толкнул ногой табурет и отошел к той
стене, где под потолком было прорублено маленькое окошко. Свет
падал на его лицо, отчетливо выделяя каждую черту. В горах на нем
был просторный плащ, но сейчас одежда выгодно подавала фигуру,
высокую и стройную. Что-то вроде кожаного колета, коричневого со
сложным узором, узкие бежевые штаны и черные сапоги до колена - все
это подчеркивало широкие плечи, тонкую талию, узкие бедра и крепкие
мускулистые икры. Если бы это был мужчина моего мира, я бы сказала,
что мы примерно ровесники. Но как все обстояло с возрастом
здесь?