Меня грубо вырвали из блаженной темноты, похожей на теплое
пуховое одеяло, и швырнули в море огня. Я не смогла сдержать крик.
По глазам ударил свет – не такой ослепительный, как раньше, но не
менее резкий. Все тело раздирало чудовищной болью, особенно ноги и
руки. Лицо жгло так, как будто с него содрали кожу.
И все же я была жива! Я чувствовала боль – значит, мой
спаситель, кто бы он ни был, друг или враг, успел вовремя.
Когда глаза привыкли к свету, я увидела, что лежу, совершенно
голая, в наполненной водой ванне, похоже, каменной – из мрамора или
чего-то вроде. С двух сторон меня поддерживали за плечи женщины в
черных бесформенных балахонах с надетыми поверх коричневыми
фартуками, кожаными или клеенчатыми. Волосы у обеих, пожилой и
помоложе, были убраны под белые платки, завязанные так, чтобы
полностью оставить открытой шею.
Чуть поодаль стоял мужчина в таком же черном балахоне, но без
фартука. Седые волосы выбивались из-под серого мягкого колпака. Он
сказал женщинам что-то сердитое и вышел.
- Сола Юниа, - обратилась ко мне пожилая.
Из всех ее последующих слов я, разумеется, не поняла ни одного.
Покачала головой и прикоснулась ко лбу, не зная, как лучше
показать, что не понимаю.
Женщины переглянулись, и молодая довольно бесцеремонно пальцами
раскрыла мне рот. Убедилась, на месте ли язык, и сказала что-то,
как мне показалось, с насмешкой. Вообще тон, в котором они
обращались ко мне, трудно было назвать дружелюбным. Похоже, Юниа
действительно от кого-то убегала, но это ей не удалось. Тот, кого я
сочла спасителем, вернул ее врагам.
Они продолжали что-то говорить, и я снова качала головой. И
одновременно пыталась уловить хоть какой-то смысл в их словах.
Когда на первом курсе мы только начинали изучать норвежский и
датский, преподаватели советовали нам смотреть фильмы в оригинале.
Пытайтесь понять смысл незнакомых слов по интонациям, по контексту,
говорили они. Но пока я не могла выловить ничего, кроме их
враждебного отношения ко мне. Очевидно, они возились со мной
исключительно по обязанности. Может быть, это был какой-то
медицинский персонал.
Вода в ванне казалась мне кипятком, но мои мучительницы спокойно
опускали в нее руки. Спустя какое-то время боль из острой,
невыносимой превратилась в тупую, но все равно мучительную. Из глаз
у меня текли слезы, и щеки от них жгло еще сильнее. И, тем не
менее, я попыталась разглядеть под водой свое тело… тело женщины по
имени Юниа, которое вдруг стало моим.