Я
видела, что девушка по-настоящему расстроена и переживает за меня.
Поэтому, подойдя и сев рядом, сделала расстроенное лицо и
сказала:
—
Мамочка, ну не расстраивайся, все ведь хорошо закончилось, да и не
могли они мне ничего сделать. Там совсем старый дедок со своим
таким же дряхлым рабом были.
—
Ну какие старики? Откуда они здесь взяться-то могли? Ты что? Опять
мне врешь?
Она убрала руки от лица и угрожающе
посмотрела. Я поерзала, одновременно немного отодвигаясь, и
возмущенно ответила:
—
Это когда я тебе врала? А? Да и откуда мне знать, как они там
появились и куда делись?
—
Ох, Лейла, выпороть тебя надо хорошенько. — Снова тяжело вздохнула
она.
А
я увидела, что в уголках ее глаз стоят слезы. Мне стало стыдно.
Малика ведь и правда сильно за меня переживает, а я не придумала
ничего лучше этой дурацкой истории. Уж лучше бы на озарение какое
сослалась.
—
Ну, мамочка, не расстраивайся, все ведь и правда хорошо
закончилось, — жалобно сказала я, глядя ей в глаза и прижимаясь к
боку.
Некоторое время она грустно и укоризненно
смотрела на меня, а потом обняла и поцеловала в лоб:
—
Ох, Лейла. Когда ты смотришь на меня своими бездонными глазами, на
тебя просто невозможно злиться. — А потом, немного помолчав,
добавила: — И ведь знаю, что такими же глазами на Ратмира смотрела
твоя мать, и он ее до сих пор не забыл, иногда даже ревную, но вот
не любить тебя не могу. Пообещай мне, что больше никогда так не
сделаешь?
—
Конечно, мамочка.
Я
расчувствовалась и сама с трудом удерживала слезы. Почему-то только
сейчас я смогла себе признаться и принять, что действительно считаю
Малику матерью. Той, кого в прошлой жизни и не знала вовсе. Да и
была ли она — прошлая жизнь? Возможно, уже давным-давно нужно о ней
забыть, принять девочку Лейлу как саму себя, перестать
отгораживаться от этого мира и, наконец, стать его частью? Да,
где-то глубоко внутри себя я так и не приняла это перемещение,
часто горевала о прошлом, которое тем чаще возвращалось ко мне во
снах, чем чаще я о нем думала. Но ведь, если задуматься, именно
здесь я обрела то, о чем всегда мечтала там: семью, брата, отца и…
маму. Я не сдержалась и зарыдала в голос, обхватывая ее
крепче.
Этими слезами я, наконец, прощалась со своим
прошлым: с миром, с бабушкой, с той Лизой, душа которой была полна
одиночества и нерастраченной любви. И, поплакав, поняла, что только
сейчас по-настоящему готова сказать девочке Лейле: «Здравствуй, я
рада, что мы встретились, и надеюсь, что твоя душа обретет истинное
счастье в следующем воплощении. А еще я сделаю все, чтобы твои
родные были счастливы и никогда не поняли, какую утрату
понесли».