—
Сердечко, ты что, расстроилась? Ну я же не сказал «нет».
Я
с надеждой посмотрела ему в глаза:
—
Правда?
—
Обещаю подумать. — Кивнул он головой и чмокнул меня в нос, ссаживая
на землю. — А теперь беги к матери и скажи, чтобы накрывала на
стол, а то я голоден, как стая волков!
Остаток вечера и весь завтрашний день
пролетели в приготовлениях к отъезду.
И
уже через день мы с мамой и Мамуком стояли на пристани и махали
отцу руками, провожая в путешествие.
Глава 4
—
Противный старикашка! — бубнила я себе под нос, стоя высоко в
ветвях яблони и озираясь вокруг в попытке запрятаться как можно
глубже.
Наконец, нашла ветку поудобнее и,
скуксившись, присела. Настроение было препаршивейшее, поэтому,
углядев рядышком наливное яблочко, сорвала и даже не обтерев
вгрызлась в ароматный бочок. Я была зла, нет, скорее, не зла, а
возмущена до глубины души и обижена. И причиной всему — мой новый
учитель профессор Тимуран. А как поначалу я ему
радовалась!
Отец, как и планировалось, вернулся ровно
через полтора месяца и, кроме всего прочего, привез мне учителя. Им
оказался маленький сухонький старичок, сморщенный не хуже магистра
Йоды и даже чем-то на него похожий. Даже уши у него были почти
такие же большие, разве что не такие лопоухие, и имелась довольно
длинная, но не сильно густая бородка. Когда отец сошел с корабля,
мы с Мамуком уже ожидали его на пристани. За ним следом семенил
этот самый магистр Йода. И после теплых обнимашек отец представил
нас друг другу. Стоит отметить, что по отношению к детям в данных
краях это совершенно необязательно, но, видимо, отец хотел
показать, что выполнил мою просьбу.
—
Вот дети, знакомьтесь, это ваш будущий учитель профессор
Тимуран-аха[1]. Он окончил Тализийский
университет, много лет преподавал там, потом судьба занесла его в
Туранию, где он некоторое время был учителем одной весьма знатной
особы, но после небольшого недоразумения попал в немилость и
благодаря весьма неприятному стечению обстоятельств стал… — Тут
отец замялся, а я разглядела на шее у старичка говорящий сам за
себя ошейник и, не задумываясь, ляпнула:
—
И стал рабом.
—
Маленькая анна очень наблюдательна, а ее отец весьма говорлив. — С
милой, как ему казалось, улыбкой скрипуче проговорил старичок. Но
самое интересное, отец и не думал его одергивать, наоборот, как-то
смутился, что ли. А потому закончил суетливо и скомкано: