—
…А что касается Лейлы, то я привез учителя по большей части только
ради нее.
—
Как? — вырвалось у мамы.
—
Помнишь, незадолго до отъезда мы с тобой говорили о том, что она
довольно необычный ребенок и скоро это будет все больше бросаться в
глаза? Так пусть лучше это списывают на мои чудачества — ведь это я
привез ей заморского учителя, который ее всему этому необычному как
будто и научил.
Несколько минут в комнате стояла тишина,
видимо, Малика переваривала папино высказывание. Наконец, она
ответила:
—
Ратмир, ты такой умный! Иногда я кажусь себе рядом с тобой такой
глупой! И только и могу, что удивляться, как ты вообще взял меня в
жены... — Она захлюпала носом и заплакала. Я уже собралась уходить,
когда мама вдруг резко перестала всхлипывать и очень серьезно
спросила: — Ратмир, а этот старик… — она замялась, подбирая слова.
— Он не ославит нашу девочку? Не пойдет болтать о ее необычности по
всем углам?
Отец тяжело вздохнул:
—
Я тоже думал об этом, но почти уверен, что профессора нам не стоит
опасаться. Во-первых, он мне должен… сильно должен, а во-вторых —
он увлекающаяся личность, а в Лейле есть нечто, что он захочет
понять и разгадать... — Потом подумал еще немного и добавил: — Нет,
с этой стороны Лейле ничего не угрожает.
—
Ну вот, я же говорила, что ты у меня умный, а я… — Она заплакала
вновь, громко всхлипывая.
Ну
опять началось! Беременность давала о себе знать. В последнее время
мама стала особенно ранимой, и выверты ее логики подчас вгоняли в
ступор даже меня. А отцу и вовсе приходилось непросто. Но моя
теория по поводу старичка полностью подтвердилась. Оставалось
только надеяться, что он действительно чему-то меня
научит.
Как в тот момент я была к нему
несправедлива!
Профессор Тимуран оправдал все
возлагаемые на него надежды. Поначалу он довольно скептически
отнесся к идее обучать девочку и попытался соскочить на обучение
Мамука, но очень скоро признал свою ошибку, сказав, что Мамук еще
слишком мал, чтобы постигать науки, и он, так и быть, немного
помучается со мной. И я видела, что он реально настроился мучиться,
так как начал со мной заниматься как с каким-то умственно отсталым
ребенком. Уж я-то точно знала и эти речевые обороты и это выражение
лица — сама когда-то собиралась учить деток младшей школы. У меня
даже мелькнула мысль потроллить дедушку и немного поизображать ту,
кого он во мне видел, но быстро ее отбросила. Не для того отец вез
его через моря, чтобы я сейчас прикалывалась.