Так было поначалу. А потом он показал мне
буквы и обозначение цифр. Письменность здесь оказалась несложной —
никаких иероглифов или рун, единственным затруднением для меня
стало, что в одних случаях буква обозначала обычную букву, а в
других целый слог. Этот нюанс немного замедлил изучение, однако
вполне бегло читать и писать я смогла уже меньше, чем через неделю.
Зная язык, это оказалось несложно. Жаль только книг в нашем доме
раз-два и обчелся, учебников вообще никаких, а профессор прибыл
совсем без багажа, лишь в том, что было на нем.
Мои успехи в изучении письменности привели
профессора в полный восторг, и он взялся за меня по-настоящему.
Очень скоро убедившись, что с математикой у меня еще лучше, чем с
письмом, он начал давать мне действительно сложные, по его мнению,
задачи. Я щелкала их как орешки и поначалу даже опешила, когда
узнала, что они предназначались для учеников первого и второго
курса университета, в котором он когда-то преподавал. Однако в
геометрии дела у меня обстояли чуть хуже, мне пришлось привыкать к
новым обозначением длин и углов, к тому же «открывать Америку» я не
торопилась и решила изучить теоремы и постулаты этого мира, а не
бросаться с головой в местную науку со своей Евклидовой
математикой. Дедок и так начал странно на меня коситься, поэтому я
даже не пыталась объяснять что-то новое для него и лезть куда-то в
дебри. Гениальность гениальностью, а некоторые вещи лучше не
светить вообще или выдавать малыми порциями.
Что было действительно интересного в наших
уроках, так это история этого мира, география и социальное
устройство стран. Я впитывала все эти сведения, как губка, и стоит
отдать должное профу: преподавал он на высшем уровне, повествуя о
событиях не сухо и сжато, а на примерах и памятных исторических
событиях. Конечно, бесчисленные имена королей и сановников
укладывались в голову нелегко, но я и не стремилась запомнить их
досконально, на что профессор хмурился и заставлял учить их по
новой.
Видя, что я без каких-либо проблем усваиваю
полученную информацию, он решил ввести в обучение сразу два языка:
тализийский и туранский. В принципе, я ничего против не имела, но
это уже совсем чуждые языки и письменность, поэтому изучение этих
дисциплин застопорилось. Вернее, не застопорилось, а пошло по
нормальному рабочему ритму, а не впечаталось в мою голову за неделю
как, видимо, планировал профессор. К тому же чем больше был срок
беременности у Малики, тем больше новых обязанностей ложилось на
мои плечи. Любые же оправдания в виде того, что я просто не успела,
его не интересовали. Профессор так увлекся новой подопытной мышкой
в моем лице, что уже явно начинал перегибать палку. Апогеем же
всего стал сегодняшний разговор...