—
Что? — Не стала я разочаровывать профессора.
—
На самом деле, после детального изучения всех имеющихся данных о
проявлениях дара, можно сделать вывод, что никакой общей тенденции
нет.
—
В смысле? — Не поняла я витиеватой фразы профессора.
—
В том смысле, юная анна, что у каждого изученного индивида есть
своя способность или особенность, и она не поддается никаким
алгоритмам, то есть если что-то делает один человек, то другой,
даже имеющий схожие способности, произвести их в той же
последовательности или при помощи тех же способов, что и первый, не
может.
—
То есть?
—
То есть каждый учится овладевать своим даром сам, — ворчливо
пояснил простым языком профессор, раздраженной моей
недогадливостью. — И даже если существует несколько человек с
похожим даром, каждый из них имеет свои способы его активации и
контроля. А потому ученым сообществом Тализии было принято, что
магии как таковой не существует, так как не существует общих
алгоритмов ее подчинения. А существует личная особенность
отдельного человека.
Мы
с отцом смотрели на профессора, приоткрыв рты. А меня мучил один
очень важный вопрос:
—
И что же, в Тализии на таких людей нет гонений?
Профессор немного смутился, но все же
ответил:
—
Видишь ли, Лейла, я этого не говорил. Просто сейчас к таким людям
стали относиться терпимее, особенно в высших слоях общества —
одаренные приносят очень много пользы, если работают на благо
государства. Простой народ такой широты взглядов не разделяет. Да
что там! Монархи многих стран думают точно так же! У меня даже по
этому поводу вышел нешуточный спор с султаном Турании. — Профессор
ненадолго ушел в себя, видимо, вспоминая тот конфликт. — Но, в
любом случае, наш король делает все, чтобы одаренным, состоящим на
его службе, жилось хорошо и вольно. — Мы с отцом призадумались, а
профессор продолжил излагать новые для нас сведения: — Король
Фаргоции, к слову, тоже уже ступил на путь привлечения таких людей
в Национальный Тализийский университет. И имеет свою квоту в
привлечении одаренных при их распределении.
—
Не понял. — Встрепенулся отец. — Что это значит?
—
А это значит, мой дорогой друг, что в этот университет могут
поступать только отпрыски знатных и… или… очень богатых семейств, и
без экзаменов берут любых одаренных, даже крестьян. Их обучают по
индивидуальным программам. А что касается квоты, то пока в Фаргоцию
каждый год уезжает один такой выпускник