Я
заправила нить в иглу и повернулась к раненному:
—
Ну что, Сольгер-аха, начнем?
Он
посмотрел на иглу в моих руках, на меня, снова на иглу и снова на
меня:
—
Лейла, может, не надо? — с какой-то надеждой спросил он.
—
Надо, Федя, надо! — как можно увереннее проговорила я крылатую
фразу из советского кинематографа.
—
Федя? — удивленно переспросил мой невольный подопытный.
—
Не обращайте внимания, Сольгер-аха. — с какой-то отчаянной
бесшабашностью отмахнулась я. — Вам придется потерпеть. Вот,
держите.
Я
протянула ему настойку и чистое полотенце. Он покосился на них и
попробовал отказаться от операции:
—
Лейла, а ты когда-нибудь это уже делала?
—
Конечно! — уверенно заявила я. — Неделю назад помогала нашему
лекарю зашивать Кириму ногу, которую он умудрился сильно
распороть.
И
да простит меня за ложь бедный Кирим и не менее бедный
Сольгер!
—
А может, все-таки не надо? — предпринял несчастный последнюю
попытку отказаться.
—
Надо, Сольгер, надо! — больше для себя, чем для него, повторила я.
Потому что уже решилась, а уж если я решилась, от моей помощи не
убежит никто! — Пейте! — снова протянула ему бутыль со
спиртным.
Но
самым странным, даже невероятным, для меня стало то, что он
послушался и таки решился на операцию в моем исполнении. Как он
решил довериться такой малявке — для меня так и осталось секретом!
Но он взял у меня бутылку и, сделав большой глоток и поморщившись,
спросил:
—
А полотенце зачем?
—
В зубы засунете, если очень больно будет. Жуйте его, рвите, главное
— не кричите, а то весь дом сбежится, — уже сосредоточившись на
ране, объяснила я. — Ну, с Богом... — шепнула себе под нос и
начала...
Не знаю, как мой подопытный смог
выдержать эту экзекуцию, на его лицо я старалась не смотреть, лишь
слышала сдавленные стоны и ругательства, но для меня все прошло как
в тумане. От напряжения по спине катился пот, я втыкала иглу в края
раны, делала стежки, но не ощущала все происходящее реальностью.
Видимо, так мой мозг спасался от нервного перенапряжения. Хорошо,
что перед операцией я догадалась разрезать остатки его рубашки на
бинты, потому что после ее окончания руки слушались слабо и, боюсь,
что у меня элементарно не хватило бы сил ее разрезать. Я вновь
обильно намазала рану мазью и, перевязав, потихоньку начала
ослаблять жгут. Сразу резко его снимать после почти
полуторачасового наложения опасно.