В общем, все вокруг дышало первозданным спокойствием, никаких
признаков противника, ни единого живого существа. Но даже будь
здесь какие-нибудь животные, давно бы уже разбежались от мощного
гула винтокрыла, который и сейчас, зависнув неподвижно, продолжал
исправно молотить воздух всеми шестью винтами.
Дым еще раз бегло изучил показания системы диагностики и
контроля повреждений всей техники колонны, благодаря ВИУС
стекающиеся на виртуальные экраны «Спринтера» в виде наглядных
графиков, диаграмм и цифровых таблиц. Состояние всех машин колонны
находилось в пределах нормы. Но если уж случилась непредвиденная
остановка, значит, на то были веские причины.
– Дым, дай разведракету над квадратом 56-30, – последовал
следующий приказ. Лицо капитана Хогана на «визитке», висевшей под
верхним срезом главного визуального окна в череде прочих «визиток»
остального личного состава колонны, выражало легкую озабоченность,
подтверждая нехорошие предчувствия пилота «Спринтера». Впрочем,
Хоган тот еще тип, он даже во сне выглядит озабоченным.
С правого плеча «Спринтера» из глубокого гнезда, расположенного
рядом с хлыстом радарной антенны, ушла в небо разведракета,
оставляя за собой быстро исчезающий белесый след. На километровой
высоте ракета взорвалась – практически без пламени, рассеявшись в
синеющем небе невидимым с такого расстояния облаком
микроскопической электронной «мошкары». Чем быстрее воздушные
течения растащат облако во все стороны, тем лучше для устойчивой
работы. В идеале время действия «мошкары» – пять-семь часов, зона
охвата до десяти километров. Но для того, чтобы начали поступать
первые видеоданные, обычно хватает от десяти до тридцати
секунд.
Лишь выполнив приказ, пилот «Спринтера» счел нужным
поинтересоваться:
– Что происходит, Хоган?
В небольшом коллективе базы «Зеро», насчитывающем всего три
десятка военных и шестерых ученых, все знали друг друга как
облупленных. Как-то так сложилось, что в неформальной обстановке
все офицеры базы, пилоты, техники старались придерживаться
приятельских отношений. Примерно как в большой дружной семье. Во
время несения службы – сохраняли необходимый минимум официальной
дистанции между должностями и званиями. Немного иначе дело обстояло
с пилотами ИБР. Неизвестно, откуда пошло веяние, но друг друга они
нередко окликали по утвержденным командиром базы позывным даже в
свободное от службы время. Тем более – на боевом дежурстве. Если
учесть, что любой выход на военном роботе всегда приравнивался к
боевому, какую бы задачу не выполнял пилот, то неудивительно, что
клички приросли к пилотам базы намертво, заменив имена. И если
товарищ вне службы вдруг обращался к тебе по званию и полному
имени, к примеру – старший лейтенант Гунза Кипер, то в отношениях с
ним у Дыма явно намечались проблемы личного характера.