Завершив смотр, распустил всех
по домам, прощаться и собираться, а сам решил
прогуляться по деревеньке. Всё-таки, не доводилось раньше
ходить по настоящему средневековому селению...
Да и старосты дочка, глядишь, подвернулась бы
где.
Но все жители будто куда-то
попрятались от меня. Только валялись кругом как засохшие, так
и ещё свежие коровьи лепёъи, суетились куры, клюющие землю
и убегающие от здоровенного петуха, меланхолично жевала
травку коза, да приветливо раскачивались на ветру
здоровенные подсолнухи. Округу наполняли настоящие деревенские
звуки и запахи, и многое другое... Этакая пастораль,
так её.
И ни одного фонарного
столба, ни одного провода. Ни одного автомобиля
и даже трактора. Опять, как-то вдруг очень остро вспомнился
дом, шум машин, асфальт, насыщенный выхлопами воздух. Вот странная
она — человеческая натура. И понимаешь ведь, что
в новом мире в тысячи раз лучше, а всё равно, тянет
к тому, чего не имеешь и иметь теперь больше
не можешь...
Завернул за угол, посмотреть
на колодец-журавль, и тут вдруг передо мной
материализовалась немалых размеров румяная девка с зарёванными
глазами. Она низко поклонилась, потом подняла на меня
голову и, убедившись, что я остановился, запричитала:
— Господин, добрый господин,
только вы можете нам помочь, никакой надежды нету больше,
никто, никто не может...
— Постой, не части! Давай
медленнее. Что случилось такое?
— Беда приключилось, горюшко
страшное, добрый господин... Папенька захворал, болезнь неведомая,
да такая, что от него все лекари да знахарки
отвернулись! Всё хуже и хуже ему, что делать не знаю,
останусь я сиротинушкой...
— Как тебя зовут?
— Наина, добрый господин,
спасите нас, горемычных...
— Наина. Давай, показывай, куда
идти...
Мы прошли к большому
и добротному дому, с фасадом, увитым плющом. Внутри
оказалось прохладно и совсем темно, все ставни были плотно
закрыты. Когда попросил открыть их, девка сказала, что
от света больному становится сильно хуже. Разглядеть что-то
во мраке было сложно, лишь размытый силуэт. Поспрашивал про
больного, что и как, особо не прислушиваясь
к ответам. Скастовал Регенерацию, не увидел никаких
изменений. Постоял ещё немного, после чего попросил замолчать
тараторившую без умолку Наину, протянул её горсть золотых,
сколько смог зачерпнуть за раз.