— Поганка! Не могла сказать, что мы
приперлись цветочки на могилке посадить?
— А семена и воду дома
забыли?
— Твою ж мать! — выдыхаю, затылком
прижавшись к холодному камню. — Ты меня с ума сведешь.
— Они идут! — Она соскакивает с места
и бросается вперед, не глядя под ноги.
Секунды не проходит, как с воплем
пропадает из вида.
— Эй, Пинкодик? — окликаю ее, озираясь
по сторонам.
— Бли-и-ин, — стонет она откуда-то
снизу. — Ба-а-арс, я в яму упала.
Включаю фонарик на своем смартфоне и
освещаю свежевыкопанную могилу, на дне которой потирает локоть моя
чумазая горе-подружка. Пытаюсь сохранить серьезность и даже
посочувствовать ей, но вместо этого начинаю ржать.
— После такого Цукерман просто обязан
жениться на тебе, — выдавливаю сквозь смех, наплевав, что
запыхавшиеся менты уже выстроились рядом и фонариками светят
вниз.
— Кончай зубы сушить! Вытащи меня
отсюда!
— Погоди, — продолжаю напрягать
челюсти, — только сфоткаю. Улыбнись хоть.
Вместо улыбки получаю выставленный
вверх средний палец. Но и так сойдет.
— Тут так-то холодно!
— Дяденьки, поможете? — прыскаю,
взглянув на мрачных ментов.
Один из них по ладони шлепает
дубинкой, другой грозно распрямляет плечи. Все ясно. Не
помогут.
Ложусь на сырую землю, печально
прощаясь с новой футболкой, и опускаю руки в яму.
— Иди сюда, радость моя. Держись
крепче. — Обхватываю ее тонкие запястья и тяну наверх. — Ты че, на
ужин кабанчика зарубала?
— Захлопнись! — пыхтит, как будто ее
тяжеленькую жопку не я из ямы достаю.
Вытаскиваю это взлохмаченное чудо из
могилы и спиной откидываюсь на траву. Красота! Что может прекрасней
звездной летней ночи? Только щелкнутая вдоль и поперек подружка,
способная внести в эту ночь еще больше красок.
На мою грудь падают тяжелые стальные
наручники.
— Браслетики, девочки! — смешок
сверху. — Прокатиться все-таки придется. Или еще накосячите? Ну
чтоб третья статья была.
— Мда… Классно ты меня из командировки
встретила. — Буравлю Пинкодика взглядом, пока нас пристегивают друг
к другу одними наручниками.
— Зато мы оба проведем незабываемую
ночь. Как и планировали.
— Ты бы наладила механизм своего
оптимизма. А то он врубается, когда это капец как не к
месту.
— Шагайте!
— Господин полицейский, мне в туалет
надо, — оповещает всех нас Пинкодик. — Я писать хочу.
— Скоро пописаешь. Оба пописаете. В
баночку. Обдолбыши. Вперед!