— Малька, смотри! Будем рисовать! — не нахожу
ничего умнее и со всего маху шлепаю ногой по кляксе на полу. Черные капли
разлетаются по белоснежным, только что покрашенным стенам, оставляют «узоры»
повсюду. Словно сумасшедший художник, решивший превратить комнату в
экспериментальный зал, я продолжаю предаваться безумию. Моя кожа и светлые
джинсы покрываются черными пятнами. Если бы отец видел это… его
перфекционистская душа вряд ли оценила бы экспрессию. Но вот Амалия внезапно
затихает. Ее крик сменяется смехом. Она с радостью швыряет вторую банку. На этот
раз под ее рукой оказывается серебристая краска. Жестянка летит вниз, едва не
нахлобучиваясь мне на голову и разбавляя черноту мерцающими «звездами».
— Супер… — бормочу, уворачиваясь от летящих брызг. Амалия
смеется. А в следующий момент она уже сидит у Вовы на руках. Как он сумел
быстро и бесшумно подобраться к девочке, для меня загадка. Но выглядят они
довольно мило. Лишь бы они не упали…
— Помоги мне, пожалуйста.
— Как?
— Забери сестру. Встань на стол и протяни руки, я спущу ее и
слезу сам. Это самый безопасный вариант. Леса закреплены неправильно и могут в
любой момент рухнуть.
Киваю. Малышка начинает кукситься и тянет руки ко мне. Какая
она большая стала… за полтора года.
Владимир осторожно спускает ребенка и передает мне. Ощущаю,
что Амалия не только выросла, но и потяжелела. Держать ее на вытянутых руках
почти нереально. Я и сама едва стою на ногах. Но к счастью, все проходит
удачно. Маля что-то пытается сказать, активно жестикулируя руками. Но выходит
только «Ля-ля». Так она называет меня, вернее, называла полтора года назад.
Ничего не изменилось. Девочка до сих пор молчит. Издает только наборы звуков.
Травма сыграла свою роль: ребенок плохо ходит и до сих пор не умеет говорить.
— Маленькая моя… — шепчу ей на ухо. — Я по тебе скучала.
Сестренка, кажется, тоже рада этой встрече. На невидимом
уровне нашей родственной связи я понимаю, что она помнит. Узнала. Рада. Ее
ладошки в краске, комната испорчена, а я сама похожа на полосатую зебру. Но это
ерунда. Главное, она цела. Мы все целы.
— Идем. Нужно отмыть ее… и тебя заодно, — около нас
возникает Владимир. Немного сомневаюсь, но отдаю ему ребенка. Посадив ее на
плечо, протягивает руку, чтобы помочь мне слезть со стола. Неожиданно.
Галантно. Но я не играю в эти игры: «плохой, хороший полицейский». Отвернувшись,
всем видом демонстрирую, что не нуждаюсь в его помощи и легко спрыгиваю на пол.