Вздыхаю от беспросветной тоски и открываю-таки дверь.
– А где мама? – спрашиваю у соседа, что сидит и курит прямо посреди комнаты. Задымлено так, что дышать нечем.
– О, Надюха, а мамка твоя в ларек пошла, хех, – хрипит прокуренным голосом костлявый мужик со щетиной на лице, на нем спортивки с дырками на коленях, какая-то грязная, выцветшая рубашка в клетку. Этот экземпляр не вызывает ничего кроме омерзения, и я не знаю, выйти обратно или зайти в комнату.
Ладно, просто поставлю сумку и выйду на лестничную площадку дожидаться маму.
– А чего не здороваешься? Зазналась? – грубит мужик, поднимаясь и идя ко мне шатающейся походкой.
– Здравствуйте…
– Мамка твоя тебя потеряла, – сообщает, приближаясь.
– Не заметила, – бурчу тихо, ведь она не набирала мой номер.
– А ты ничего такая, только тощая, – одаривает меня «комплиментом», надавливая рукой на дверь и запирая ее на замок. Сердце останавливается. Что это значит? Зачем он ее закрыл? Не хочу я с ним говорить, и быть в одной комнате не хочу, да он же воняет так, что у меня голова кругом, с ног сшибает запах крепкого алкоголя, вызывает резь и слезы в глазах. – Но ничего, на безрыбье, как говорится… – тянет он ко мне свою грязную лапу. Нагнувшись, я проскакиваю мимо него, надеясь, что удастся спрятаться в ванной, но алкаш действует слишком прытко для того, кто под градусом. Он хватает меня, тащит в свою комнату и со всей силы кидает на стол, вызывая стон боли и панику.
– Пусти, урод! – кричу я, пинаясь, но он словно одержимый начинает срывать с меня пиджак, рвет пуговицы на блузке, добираясь до бюстгальтера, который я, слава богу, сегодня надела! Хоть какая-то защита!
– Ох, какая цаца, – хрипит мужик, лапая меня своими грязными руками. – От тебя не убудет, если дашь дяде Саше.
Понимаю, что просить бесполезно, и судорожно начинаю шарить рукой по столу, надеясь найти что-то, чем можно обезвредить этого похотливого козла. На вид такой слабый, а на самом деле слабая я, мне его даже спихнуть не удается! Кручу головой, чтобы избавиться от мерзкого дыхания, доносящегося до меня из его рта с гнилыми желтыми зубами, трясусь от ужаса, брыкаюсь, но он всё равно умудряется раздвинуть мне ноги, елозит своим тощим телом между ними, бормочет, какая я сладенькая и что он со мной сделает. Похотливая мразь, но до чего сильная…