До сих пор не могу поверить, что это взаправду происходит.
Почти теряю надежду, когда наконец под руку попадается открывалка! Замахиваюсь и со всей силы втыкаю ее в плечо горе-насильнику, отчего тот сразу же воет, вмиг отпуская меня и падая на пол.
– Ах ты, тварь! Я в милицию на тебя заявлю! – чуть ли не плачет сосед, баюкая свое плечо.
– Во-первых, это полиция, а во-вторых, заявлю на вас я! Знаете, сколько дают за изнасилование?! – кричу я, пытаясь привести себя в порядок. Быстро бегу к выходу, понимая, что ни за что не останусь здесь. К счастью, алкаш слишком занят своим «горем», чтобы преследовать меня. Поняв это, я набираюсь смелости и всё же забираю свою сумку с вещами. Спускаюсь на пару пролетов и привожу себя в порядок, сев на свою сумку. Достаю влажные салфетки и вытираю потекшую тушь.
«Зачем вообще красилась?» – приходит в голову глупая мысль.
– Что же мне теперь делать? – снова реву я.
Идти обратно я не могу. Ни за что на свете туда не вернусь. Сегодня я как-то справилась с ситуацией, а что будет в следующий раз, когда нападавших будет несколько?
– Опа! Явилась-таки, дочь! – отвлекает меня язвительный голос матери, которая поднимается по ступенькам, звеня бутылками в пакете.
– Мама! – вскакиваю я, со слезами рассказывая, что только что произошло.
– Ну подумаешь, полапали тебя, – не нахожу я сочувствия у родительницы. – Эка невидаль.
Как это? Может, она не поняла меня? Цепляюсь за эту соломинку и пытаюсь объяснить еще раз:
– Наш сосед чуть не изнасиловал меня, мама!
– Но не изнасиловал же, чего истеришь? – пожимает она плечами. – Разоралась на весь подъезд. Саша хороший мужик, с ним всегда договориться можно. А если пристал к тебе, так ты повод, значит, дала. Если сучка не захочет, кобель не вскочит, – выдает с таким пафосом, будто поделилась со мной мудростью.
– Мама… – мотаю головой, не веря в то, что она говорит. Но весь вид родительницы показывает, что никакого сочувствия я не дождусь.
И в этот момент я понимаю, что всё. Нет у меня мамы. Разве может мать говорить такое своему ребенку? Мою маму давно забрала бутылка.
– Я ухожу, – сообщаю я ей. – Если захочешь вернуть свою дочь, бросай пить. Я устала пытаться исправить тебя.
– Ах ты, неблагодарная дрянь! Кому ты нужна кроме меня?! Она меня еще учить будет, пить мне или не пить! Кто тебя просил меня исправлять? У меня всё отлично! Уходи-уходи, только не приползай обратно! – идет она прочь, совершенно не впечатленная моими словами.