Имперцы к такому повороту событий
оказались совсем не готовы и поэтому защитить свои берега не
сумели. Отчаянные попытки сопротивления привыкших не к полноценной
войне, а к пиратским набегам сяньцев были жестоко подавлены, хоть и
возглавлялись одним из старших сыновей императора. Самого его убили
в каком-то сражении, а труп непочтительно раздели, содрав дорогие
одежды и фамильные реликвии с еще не остывшего тела. Огнем и мечом
прошлись южане по прибрежным северным городам, хватая все ценное,
что подворачивалось под руку. А поскольку торговля между
континентами хоть и была налажена, но находилась не в лучшем
состоянии, ценным южане сочли буквально все. Добычи у захватчиков
оказалось столько, что всю утащить не смогли: большую часть
оставили в захваченном городе Тхенцзо, а меньшую спешно отправили
домой. Вовремя. Золотой Дракон, которому чувствительно двинули по
мягкому месту, проснулся и был, мягко говоря, зол. Армия сяньцев
вышибла гарнизон южан и чуть ли не вплавь, реквизируя все пригодные
для плавания по морю корабли, двинулась за наглецами. Не догнали, а
на марш внутрь континента не решились, и правильно сделали. Если бы
имперцы растянули свои коммуникации, то их бы банально окружили и
смяли. С тех пор южане еще не один десяток раз наведывались в гости
на северный континент, правда уже куда меньшими силами, да и
имперцы основательно пограбили, а кое-где и снесли до основания
прибрежные города южан. Местность, примерно на неделю пути от
океана, что на северном, что на южном континенте, почти обезлюдела
и получила название Побережья. Селиться там рисковали немногие, так
как добыча жемчуга и охота за добытчиками хоть и снизилась, но не
прекратилась. Как и охота на охотников. Пиратство и каперство не
просто имели место, они процветали, обогащая единицы и отправляя
тысячи на тот свет. Положительным во всей этой истории оказалось
только одно. Три государства, объединившиеся для общего похода за
добычей в Южный союз, так до конца и не порвали уз, связывающих их
друг с другом, более того, они их укрепили. И теперь на их
территории действовали почти одинаковые законы, распространились
почти одинаковые религии, да и люди говорили на почти одинаковом
языке. Разница, конечно, оставалась, но была примерно такой же, как
между Россией, Украиной и Белоруссией. Сами жители разницу
представляли смутно, верховные шишки держали заначки врозь, а
разные завоеватели с полным на то правом считали население этих
территорий одним народом.