«Итак, – стал рассуждать
я, – что же случилось? Ну, ответ понятен: повреждение моего
тела неожиданно помахало ручкой и ушло не попрощавшись. А почему?
Вариант первый – фармакологическое вмешательство. Но я же не мазал
ранку ничем, кроме тройного одеколона, а он далеко не панацея. А
внутрь… внутрь я сегодня принимал только макароны и чай. Могла в
них быть какая-то неучтенная добавка? В принципе да… но
сомнительно, что трансгенные продукты, даже если они пошли на
приготовление моего завтрака, могут иметь такие
незадокументированные свойства. Их бы тогда продавали не дешевле, а
дороже обычных, причем раз эдак в – дцать. Может, на меня
чего-нибудь распылили? Вроде из пульверизатора в лицо не прыскали.
Может, в воздух какая-нибудь химия попала? Ага, с самолета, который
пролетал в верхних слоях атмосферы, сбросили на город пару тонн
быстро растворяющегося в воздухе порошка «заживлин», разработанного
строго секретным НИИ имени последнего здорового коммуниста. Бредово
звучит. Но факт есть факт, ранка была три минуты назад, а сейчас ее
нет. Материальных предпосылок для ее исчезновения вроде бы тоже
нет…»
И тут до меня дошло. Ведь в ту
секунду, когда я дотронулся до губы, мой организм был занят
привычным делом. Дыхательными упражнениями. Хотя все же нет, отнюдь
не дыхательными. Упражнениями с внутренней энергией. Долго я
пытался сам себя уверить, что это бред, долго ощупывал то место,
где еще недавно была болячка, долго… В общем, остановку я
проехал.
Искать настоящее зеркало, чтобы еще
раз убедиться в реальности произошедшего, не пришлось. Витрина
магазина, примостившегося рядом с дорогой, вполне сносно отражала в
своей мутноватой поверхности молодого человека, на чьем абсолютно
гладком лице крупными буквами было написано: «Не верю».
Поверить пришлось. Когда я снова
попытался проанализировать все, что чувствовал в те секунды, холод
вернулся. Был он, правда, куда менее жестоким, да и исчез быстрее,
но это ничего не меняло. Странная способность оказалась управляема.
В тот же день и тот же час я опять сделал невозможное. Поскольку
никаких иных болячек кроме злополучного прыща не было, я умышленно
причинил вред своему здоровью. Проще говоря, поцарапался, не
слишком сильно ударив рукой по стене и содрав кожу с костяшек
пальцев. А потом попытался снова почувствовать холод. И он пришел.
Пусть не сразу, пусть попытки с пятнадцатой, когда я уже
многократно мысленно назвал себя идиотом, но пришел. Онемение руки
длилось секунды три, но за это время следы от соприкосновения
кулака с препятствием исчезли. Рассосались прямо на глазах. Я
внимательно изучил руку. Все в полном порядке, разве что помыть не
мешало бы.