«Регенерация? – ошалело подумал
я. – Нет, это вроде бы когда само заживает. А у меня, скорее,
самоисцеление. Интересно…»
Примерно неделя ушла на то, чтобы
научиться вызывать ощущение холода с первой попытки и в любой части
тела. Было сложно, я отвлекался на все, что можно и что нельзя,
временами на меня косились из-за практически не слезавшего с лица
выражения хмурой сосредоточенности, но, как известно, терпение и
труд все перетрут. Итогом странных тренировок стала моя способность
удерживать холод в любой точке тела на протяжении тридцати с
хвостиком секунд. Дольше не удавалось, хоть ты тресни. Возможно,
раны были слишком незначительные, но я оказался все же не настолько
любопытен, чтобы рискнуть и нанести себе по-настоящему серьезные
повреждения. Заодно незаметно попытался подлечить родителей от
возрастных болячек, замаскировав свои действия сквозняком. Кажется,
им стало получше. Во всяком случае, теперь они реже звонили мне и
просили купить в аптеке очередной препарат.
– Целитель, – задумчиво
пробормотал я, рассматривая кровь на кухонном ноже. Холод, который
я призвал как раз перед тем, как проткнуть лезвием ладонь, болевые
ощущения блокировал не полностью, и потому сейчас я ощущал некий
дискомфорт. Слабый. Примерно как после сильного укола булавкой.
Кровь не текла, а края раны смыкались так, словно у меня вместо
кожи был нагретый пластилин.
Следующим пунктом в исследованиях
стояло исцеление другого существа от смертельных ран. На рынке мною
был куплен прекрасный карп, который, перед тем как продавец,
периодически кричавший на весь базар: «Живая рыба! Настоящая живая
рыба!», закинул его в мой пакет, успел хлестануть хвостом по
любопытному носу волшебника-самоучки, склонившегося над будущим
пациентом. Месть моя была ужасной. Я обернул жабры наглой рыбы
мокрой тканью и уволок ее домой, где в течение часа боролся за
жизнь своего первого подопытного. Хотя карп, определенно, мечтал
умереть намного раньше. Но кто же ему даст? Во всяком случае не я.
Холод, наполняющий мои пальцы, прирастил на место счищенную ранее
чешую, закрыл ножевые разрезы и даже вроде бы заставил
остановившееся было сердце снова биться. А может, это было и не
сердце. В рыбьих внутренностях я разбираюсь плохо. Но в любом
случае, если бы зеленые увидели, как измываются над несчастной
рыбой, то открыли бы на меня сезон охоты.