На лице Екатерины отразилось
недоумение:
— Чем же я вам могу помочь?
— А вот теперь не перебивайте и
спокойно послушайте, — Генрих говорил твердо, но в его тоне
Екатерина уловила напряженные ноты, и это насторожило ее. — Отец
позволил мне обдумать ответ Розенфельду до сегодняшнего вечера. Я
планирую сказать ему, что уже обручен и не могу нарушить слово,
данное девушке. И этой девушкой будете вы.
Увидев, как округляются и без того
большие глаза Екатерины, он повысил голос:
— Не перебивайте! Все чисто
формально. Отец через неделю уезжает с ревизией по отдаленным
заводам на несколько месяцев. Как только он уедет, вы расторгнете
помолвку со мной по собственной инициативе, так как я эгоист, мот,
циник или кто вам угодно. Ваша репутация не пострадает. Я выиграю
время, а по возвращении отец, я уверен, передумает меня женить. Ну
а Розенфельд найдет другую сакральную жертву для своей драгоценной
дочери. За это я оплачу ваше обучение в Университете и найму для
вас хорошую квартиру. Конечно же, никто об этом ничего не будет
знать. Вы сможете заниматься только учебой, а по окончании курсов я
обеспечу вам место помощницы лекаря или провизора в больнице при
заводе.
— Вы с ума сошли! — Екатерина не
знала, то ли возмущаться, то ли смеяться от такого безумного
предложения. — Это… Это… Я даже не знаю как это называется!
Глупость! Бред! Я не могу обманывать вашего отца, так нельзя! Нет,
нет, нет! Это совершенно для меня неприемлемо! — она была
категорична и сердито тряхнула головой.
— Успокойтесь и подумайте, чем вы
рискуете? Об этой якобы помолвке будет знать только мой отец. Я
попрошу его до времени сохранить это в тайне, уверен, он поймет.
Ваше имя он не откроет и Розенфельду, тем более что после
вчерашнего визита отец наверняка и сам желает отделаться от этого
«благородного» семейства. Но ему надо соблюсти приличия. Вина в
несостоявшейся помолвке с Эвелиной ляжет на меня — отец не знал,
что у меня уже есть невеста. То, что я выбрал именно вас, будет
выглядеть вполне естественно — невозможно не заметить ваших
душевных качеств, — Генрих говорил убежденно. Его мягкий голос
завораживал и внушал доверие.
— Но что обо мне будет думать
Александр Львович?! Что я за его спиной решила удачно выйти замуж и
стать баронессой фон Берг?
— Он будет думать, что вы поддались
моему обаянию, пошли на поводу у его легкомысленного сына и
опрометчиво назвали меня своим избранником. Он все спишет на вашу
наивность и доверчивость. При любом раскладе виноватым окажусь я —
негодяй и ловелас. Через месяц или даже раньше вы поймете, что
ошиблись во мне, и разорвете нашу помолвку. Все могут ошибаться,
особенно неопытная девушка. Я напишу отцу, он примет вашу сторону,
не сомневаюсь. И поймет ваше желание расстаться со мной. Я получу
свободу, а вы— образование, о котором так мечтаете, ну и, возможно,
пару неприятных минут общения с моим отцом, когда он узнает о
помолвке. Но я буду рядом и сумею принять на себя его гнев, хотя
уверен, сильно браниться он не будет. — Генрих умел быть
убедительным, когда хотел. Его план казался довольно невинным и
безобидным.