Что будет, если он узнает правду? Что
вся эта ложь нагромождена ради его Генриха? А она просто взяла
деньги за исполнение своей роли. Она снова почувствовала себя
жалкой лгуньей.
Сегодня завтрак подали рано — барон
вместе со старшим сыном ехал на фабрику. Андрюша всегда вставал
позже и кушал отдельно от взрослых членов семьи.
Когда Екатерина спустилась в
столовую, барон и Генрих уже сидели за столом и ждали ее. Девушка
пожелала им доброго утра и села за стол, стараясь не поднимать
глаза ни на барона, ни на Генриха. Даже смотреть на этого
самоуверенного наглеца ей не хотелось.
Подали завтрак. На длинном блюде
среди вареного картофеля лежала жареная рыба, похожая на змею,
украшенная специями и зеленью с лимоном. Старый барон любил угрей и
с удовольствием принялся за еду.
Генрих поковырял вилкой в тарелке с
кушаньем, но к рыбе не притронулся. Он не сводил встревоженных глаз
с Екатерины, будто опасался, что она сделает что-то не так или
выкинет какой-нибудь неподобающий фокус.
Ей это совсем не нравилось и сильно
нервировало.
— Генрих Александрович, вы так
внимательно на меня смотрите, — не удержалась Екатерина. — В чем
дело? — Она невольно провела рукой по волосам. Может, прическа не в
порядке? Или платье?
— Просто любуюсь вами… — он изобразил
улыбку, но получилось фальшиво.
Генрих нагло врал, и Екатерина это
прекрасно понимала. Он не был хорошим актером. Впрочем, она тоже
играла свою роль совсем не убедительно.
Даже странно, что барон до сих пор не
раскусил их. Видимо, списывает все на «беременность» Екатерины и их
взаимное смущение. Интересно, может ли Генриха вообще что-то
смутить?
Девушка взяла в рот кусочек угря, но
не смогла проглотить его и выплюнула на тарелку:
— Это же невозможно есть, она
горькая, как хина! — воскликнула Екатерина с удивлением.
— Деточка, в твоем положении это
нормально, — снисходительно улыбнулся старый барон, с удовольствием
поглощая рыбу.
— В моем положении? — не поняла
Екатерина. — В каком? Ах, ну да… Да… Конечно…
Она с плохо скрываемой ненавистью
посмотрела на Генриха и увидела в его взгляде озабоченность и
тревогу.
«Может, он хочет меня отравить или
приворожить? — подумала девушка. — Но у ядов и зелий нет вкуса, или
он очень слабый. А тут страшная горечь. И зачем травить меня в
столовой? Я не запираю комнату, и у меня на столе стоит кувшин с
водой. Да и барон ест эту же рыбу с удовольствием».