Занимались мы каждый день — ранним утром перед занятиями и ближе
к вечеру. Ран ждал меня у корпуса, сжимая под мышкой мечи, всегда
на одном и том же месте. И я, уже издалека разглядев его фигуру,
невольно чувствовала радость. Пусть это только тренировки, и он мне
не друг даже. Но все же он рядом. Подбадривает, подает руку, если я
упала, улыбается одобрительно, когда у меня начинает что-то
получаться.
Эх, Раннитар. Как бы я хотела быть самой сильной, самой красивой
и умной. Тогда бы ты посмотрел на меня не просто как на бедняжку
бездарницу. Тогда бы в твоих глазах появилось другое выражение — не
то, которое обычно появляется, когда ты смотришь на меня. «Она
такая слабенькая, — ясно видела я. — Но старается».
В промежутках между занятиями и тренировками я сидела в
библиотеке и продолжала учиться. Библиотекарь — молодая женщина,
маг стихии воздуха — сначала смотрела на меня с плохо скрываемым
раздражением и думала, наверное, то же, что Вик: зачем она здесь?
Зачем каждый день корпит над книгами, ведь дара у нее все равно нет
и не будет, и жизнь ее предопределена — одинокая несчастная жизнь
затворницы в родовом замке. Но постепенно, спустя несколько недель,
моя настойчивость принесла плоды. Я заметила в ее глазах что-то
вроде уважения, а еще через несколько дней она протянула мне ключ
от закрытой комнаты, где хранились редкие книги, доступные только
преподавателям.
— Вот, возьми, если хочешь, можешь там книги тоже смотреть. Это
не то чтобы запрещено, просто обычно студенты используют книги не
совсем по назначению. В прошлом году «Историю магии» изрезали на
шпаргалки, стоило мне отвлечься на минуту. Тебе я доверяю.
— Спасибо, — прошептала я, польщенная.
В маленькой комнатке пахло пылью и особенным книжным запахом.
Словно сами древние знания испускали этот сладковатый таинственный
аромат. Новые книги так не пахнут, только старые. Я провела пальцем
по тисненым кожаным переплетам. Даже открывать их было страшно — я
чувствовала себя недостойной касаться таких великолепных книг.
Может быть, позже придет мое время.
Вик тоже практически перестал доставать меня. Вернее, я почти
каждый день получала от него какие-то шпильки и подколы, но вполне
безобидные. В этом Вик напоминал капризного трехлетнего ребенка,
который не получил то, что ему нужно, но и сдаваться просто так не
хочет. Время от времени он напоминал мне, что я скоро вылечу из
Академии, но я старалась не обращать внимания на его слова. Вик
сколотил вокруг себя компанию таких же недалеких дружков, но те
хотя бы предпочитали не вмешиваться в наши разборки. И если Вик
скидывал мои книги или выливал сок в мою тарелку с едой, то они
обычно просто ухмылялись, стоя в отдалении.