А я никогда не сдам ни на вторую степень, ни на третью. Никогда
не создам ни одного портала. Спасибо и на том, то они мою кровь не
отвергают — переносят без ущерба. Все-таки не кухаркина дочь, что
бы там ни говорили…
Когда я спустилась в зал, меня уже ждали. Братья и сестры в
радостном возбуждении обсуждали уже какие-то соревнования,
неудобное расписание и новые дисциплины. Предвкушали новый учебный
год. Я же шла, как на казнь.
Мама нежно обнимала и целовала в лоб всех в порядке старшинства:
Фроста, Бриду, Димера, Грету. Отец брал за руку одного за другим и
уводил в огненный портал, что жарко горел в центре зала.
В конце концов, мы с мамой остались наедине. Она взяла меня за
плечи и притянула к себе. Я почувствовала запах лаванды и каких-то
пряных трав — мамин запах. Почувствовала, как защипало в носу. Если
бы не те ее жестокие слова, я бы прижалась к ней изо всех сил и
разревелась. Но тех слов уже ничто не сможет отменить. Кухаркина
дочь… За что же ты так со мной, мама?
— Ты у меня сильная и смелая девочка, — сказала мама. — Никогда
не сдавайся, как бы ни было трудно. Хорошо?
— Хорошо, — буркнула я, отстраняясь.
Мама вздохнула, но больше ничего не стала говорить. Тут и отец
шагнул из стены огня, протянул мне ладонь.
— Готова?
Я кивнула, сжала крепче свой маленький саквояж и шагнула
навстречу судьбе.
Круглый холл Академии был забит под завязку. Вообще, это был
довольно просторный холл. Помню, когда я была здесь первый раз, в
тот год, когда поступал Фрост, мы прибыли раньше, чем нужно. В
холле было пусто и гулко, эхо отражалось от высокого
куполообразного потолка, стены с портретами выдающихся стихийников
находились так далеко, что лица людей на портретах выглядели как
светлые пятна на темном фоне. Мне в тот момент показалось, что в
холле Академии поместятся пять наших залов, да еще три мои спальни
на сдачу.
А сейчас здесь было не протолкнуться. Вокруг меня стояли, сидели
на своих саквояжах, кое-где даже лежали скучающие стихийники. Все
ждали появления директора и преподавателей для приветственной речи.
Родителям не разрешалось задерживаться надолго. Так что отец
поцеловал меня на прощание, сказал, чтобы я не вешала нос, и вновь
исчез в огненном портале, теперь уже окончательно. Пламя побледнело
и несколько мгновений спустя погасло.