Отступник поначалу распинался, фантазируя на тему моего
неблагополучного будущего, а потом внезапно затих. Не сразу поняла,
что он просто расслышал мое исступленное бормотанье.
— Вот, что, «малец», — насмешка из голоса исчезла. — В шкафу
лежат вещи, еда на столе, номер оплачен на сутки вперед. Времени у
тебя до вечера, решай, как будешь жить дальше. Захочешь уйти —
дверь открыта, никто не держит. Останешься — будешь слушаться
беспрекословно. Нытья, капризов или барских заскоков не потерплю. И
главное — никаких разговоров о мести. Ты теперь никто, простолюдин,
и даже косо не смеешь посмотреть в сторону аристократа. По крайней
мере до тех пор, пока не докажешь, что чего-то стоишь.
Я расслышала, как хлопнула дверь, но даже не подумала
пошевелиться. Мало того, что у меня отняли будущее, так еще и в
мести отказывают?
Не бывать этому! Я подскочила и принялась лихорадочно
собираться. Одежда, как и сказал отступник, висела в шкафу. Не моя,
правда, но не разгуливать же в исподней рубашке? Холщовые штаны на
завязках, стеганая безрукавка, пояс. Поверх полагалась плотная
куртка размера на два больше, чем нужно, а на ноги — грубые сапоги,
что на поверку оказались велики. С ностальгией вспомнила
полусапожки из мягкой кожи, брючки и остальное платье, что шилось
на заказ из тканей даниловских мануфактур. Однако вещи — пол беды!
Куда делся дневник и детские сокровища? Дело даже не в их
стоимости, а в том, что они дороги как память. Теперь уже как
память, хотя я и раньше бережно относилась к подаркам. В поисках
пропажи перевернула комнату вверх дном, но так ничего не нашла.
Понятно, что теперь я никуда не уйду, пока не спрошу с этого… этого
наглого воришки, куда дел украшения и оружие. В лесу не хватило сил
проверить, потерялось оно в пылу схватки или же я прихватила его с
собой. Зато позже было достаточно времени, чтобы вспомнить каждую
секунду роковой ночи. Когда я кинулась на убийц матери, в руке
сжимала лишь один клинок, другой оставался в ножнах. А потом меня
отшвырнуло к источнику, так что правый меч я навсегда потеряла. Но
второй остался! Эти мечи подарил отец, и за них я глотку
перегрызу.
День в ожидании тянулся невыносимо долго. Я раз десять
порывалась уйти, но в последний момент останавливалась. А вдруг
отступник вернется? Вдруг решит, что ушла, и тогда я его никогда не
найду? Металась, как тигр в клетке, концентрируясь на злости и
вытаскивая из прошлого позабытую манеру поведения озлобленного
волчонка. К вечеру я даже расколошматила стол, выплеснув
накопившуюся ярость. С особенным удовлетворением превратила посуду
в груду обломков, тем более что обед давно уничтожила.