— Не твоё дело. Помогла и топай, — буркнул
он.
— Да я уйду, а ты что будешь делать? Ступица-то
развалилась. — Она развернулась и пошла к дому.
Вот и помогай после такого людям. Ещё и нагрубили.
Хельга свернула в огород и поняла, что тот мало чем отличается от
садика, разве что крапива повыше да лопухи пожирнее. Это значило,
что никаких овощей по осени у них с дедушкой не будет, придётся всё
покупать впрок. Заглянула она и в баню, большую-высокую, поняв, что
ей тоже не пользуются. Печка вся растрескалась, а бочка для воды
совсем рассохлась. Хорошо хоть колодец рабочий, иначе воду пришлось
бы с улицы таскать. А где же бельё стирают? А как же баня по
шестицам? Что ж у дедушки всё не как у людей?
На обратном пути увидела странное шевеление возле
калитки. Молочник всё ещё копошился со своей телегой. Правда,
корчаги с молоком он предусмотрительно снял и поставил в тень
забора.
Хельга аккуратно сорвала несколько самых высоких
кустиков крапивы, оборвала с них листья и разложила в тени дома.
Чуть позже она разживётся листьями смородины и мяты и сделает
сурью. Благо мёда взяла достаточно. Дедушкин чай из кипрея ей не
особо понравился. Да и смысл в этой траве, если есть квас, компот и
прочие напитки? Занятая своими мыслями, Хельга даже не повернула
голову в сторону мальчика. Она стояла, вспоминала рецепты. Затем
продолжила начатое — нашла возле амбара подходящую деревяшку,
обстучала об неё стебли крапивы и ловко сплела новую мочалку, чтобы
мыть посуду. Осмотр сада и огорода не принёс ничего интересного.
Всё забыто и заброшено. Девочка направилась к дому, но услышала
всхлипывания возле калитки. Мальчик плакал. Хельга
остановилась.
«Разве мальчики плачут? Они грубят, толкаются,
ругаются, дерутся, играют в свои непонятные игры, дёргают девочек
за косы, но никогда не плачут».
За свою жизнь Хельга не видела ни одного плачущего
домового. Да и хозяин их дома никогда не плакал. Хельга задумчиво
потопталась на месте.
«Может, уйти в дом? Странный этот молочник: то
ругается, то плачет…»
Поразмыслив пару минут, девочка всё же направилась к
калитке. Мальчик всё так же сидел возле неё. Сломанная тележка
стояла рядом. Хельга обошла мальчика, подошла к корчагам и
приподняла холст.
— Скисло у тебя молоко, — констатировала она данный
факт. Мальчик только кивнул. — Родители ругать будут: тут наверняка
две дойки — вечерняя и утренняя. И кому ты его вёз?