— Ты мне всю жизнь это обещаешь и ни разу так и не
смог, — отмахнулся Гостомысл.
— Ладно, я с вами. Прикрою ваши тылы, а то давно не
практиковался.
— Хелюшка, я тебя домой отправлю, ты посиди в
погребе, пока снова колокол не услышишь. Я недолго. — Гостомысл
присел около девочки.
— Деда, я знаю, что такое разлом. — Девочка
погрустнела. — И что такое прорыв. Но ведь ты сильный и меня не
оставишь? У меня теперь только ты.
— Не оставлю. Смотри, кто со мной. Это — князь
Кожемякин, а это — князь Светлояр. Разве мы втроём разлом не
закроем?
Князь улыбнулся девочке и открыл портал к своему
терему.
— Смотри, деда, ты обещал. — Девочка обняла князя и
шагнула в портал.
— Ой, какое у тебя лицо глупое, Тёмный, — не
удержался Кожемякин. — И улыбка до ушей, как у
заправского[4]
комедианта.
— А ты не завидуй. Твои внучки, видать, за тобой так
не бегают, — спокойным тоном, который раздражал Злата больше всего,
ответил Гостомысл.
— Ну? Мы идём, или продолжите состязаться в
остроумии? — поинтересовался Светлояр.
— Да идём, идём. Крутите свой портал, — отмахнулся
Кожемякин. — И да, я завидую, а что такого? Имею право.
— Ты ещё меня победить должен, — напомнил ему
Гостомысл. — Идёмте, а то без нас закроют.
— Да они ещё и не начинали: печать пока держится,
успеем, — возразил Светлояр. — Я же лично её ставил.
Гостомысл открыл портал к разлому, и мужчины вошли в
него перешучиваясь, как в былые времена, когда между ними не стояли
ссоры и обиды.
[1] Гальдрастав и гальдрамюнда — магические
знаки.
[2] Явь и Навь — мир живых и мир
усопших.
[3] Ждана — мать Хельги.
[4] Заправский — истинный,
настоящий.
Дисклеймер:
Произведение не носит исторический или документальный
характер. Все события и герои вымышлены. Славянская культура и
обычаи выступают лишь прообразом, от которого отталкиваются, однако
произведение не претендует на историческую
достоверность.
----------------------------------------------------
Хельга вышла из портала возле терема. Прошка рыжим
колобком скатился с крыльца и повис на подоле сарафана.
— Хозяюшка, князь тебя у себя оставил? Счастье-то
какое, а я уж в печали всё утро сидел, — запричитал он.
— Оставил, — согласно кивнула Хельга, поднимая
домового на руки. — Но дедушка велел сидеть в погребе. Ты что,
колокол не слышал?
— Слышал. Так князь же в городе — сейчас всё уладит,
— пожал плечами домовой.