— С годами основы стираются из памяти, — говорил учитель. —
Многие вещи опытные маги совершают на автомате, не задумываясь, как
именно. Именно потому истощение и считается настолько опасным. К
тому же, твой неправильный способ магичить принёс пользу: не умея
целенаправленно отдавать ману, ты не перешёл ту грань, за которой
могут появиться серьёзные разрушения конструкта.
Через пару дней после пробуждения, Тайритрон усадил меня себе на
спину и отнёс к месту силы. Мелких духов при нашем появлении словно
ветром сдуло, их побег выглядел довольно забавно, что заставило
меня улыбнуться, вспоминая о тараканах. Примерно так они
разбегались, когда ночью в детдоме свет в столовке включали ради
забавы.
— Это ещё что такое? — нахмурился Тайритрон, спуская меня на
землю. — Совсем обнаглели, стоило только несколько дней не
появляться. Подожди немного, — обернулся он ко мне, — надо обновить
защитные руны.
— Да ладно, они вроде не мешаются.
— Это пока. Место силы привлекает очень многих, как слабых, так
и сильных духов природы. В конечном итоге, они здесь закрепляются и
начинают наглеть, требуя оплату за возможность воспользоваться тем,
что им не принадлежит.
Он уже подошёл к роднику и присел рядом, что-то бормоча себе под
нос и водя пальцами по камням. Следом возникали светящиеся линии,
которые вскоре затухали. Что-то знакомое, кажется уже такое
проходил в каком-то учебнике. Подойдя ближе, присмотрелся и узнал
рунические символы, которые в принципе мог бы повторить, умей
пользоваться маной. К сожалению, большинство знаний продолжали
лежать мёртвым грузом, и это печалило. Но всё же часть тех же рун
мог воссоздавать своей пиростихией, хоть и требовало это
титанических усилий. И всё же, у всего есть свои плюсы: удалось
освоить взрывную печать, а это уровень адепта.
Пока в очередной раз размышлял о собственной слабости, учитель
закончил и мы сели медитировать. Хотя, кажется, я всё так же не
умел этого делать.
Интерлюдия
В грязном истощённом мужчине сложно было узнать наследного
принца Ксилтара. Некогда дорогая ткань изодрана и пропитана кровью
и потом, длинные волосы спутаны в колтуны, а сам эльф сидел на
соломе, брошенной в угол тюремной камеры, прислонившись к холодной
влажной стене. Его шею охватывал кожаный ошейник, исписанный
рунами, а прямо над ним, выше гортани по обе стороны находились
незаживающие колотые ранения. Такие же можно было найти по всему
его телу и на лице под внутренними уголками глаз — где физически
находились ядра, аккумулирующие ману.