Отец поравнялся с ним.
— Опять не в настроении? — Он взглянул на сына.
— А чему радоваться? — блекло, не желая провоцировать
скандал или нарываться на очередную нотацию, спросил Иван.
— Да хоть бы новому дню! — жизнелюбиво произнес отец,
хотел дружески похлопать сына по плечу, но тот уклонился.
— Слушай, пап, может, не надо? Давай сегодня без
нравоучений, ладно?
— Ершистый ты стал, Иван. Что с тобой происходит? В
социалке проблемы?
— Нет! — Он хотел прибавить темп, но вдруг передумал,
угрюмо поинтересовался: — Пап, тебя самого не задолбало?
— Что именно? — не понял отец.
— Ну всё! — огрызнулся Иван. — Инмоды, эти
идиотские пробежки, семейные завтраки! Ты хоть знаешь, как нас
называют? Или вообще ничем не интересуешься, кроме своей
науки? — Последнее слово прозвучало с нескрываемым
презрением.
— Иван, я действительно не понимаю твоего
раздражения. — Он остановился, тяжело дыша. — Ну, и как
нас называют? — Отец вопросительно взглянул на сына. — Ты
уж говори, если начал.
Иван вообще-то не собирался ругаться, проще было вытерпеть
неизбежный утренний коннект, но тяжелые эмоции, пожирающие изнутри,
внезапно всколыхнулись и выплеснулись.
— Нас называют «консервами»! — сорвавшись, закричал
он. — Ты понял?! Мы — «консервы»!
— Не ори! — строго осадил его отец. — Что еще за
дурацкие термины? — Обычно мягкотелый, добросердечный,
рассеянный, он тоже не на шутку разозлился: — Тебе все никак не
ужиться в социальной среде своего уровня? Неужели в другие Слои
ходишь?! — проницательно определил он.
— Да, представь, хожу! С девчонкой тут познакомился, —
понизив тон, хмуро признался Иван.
— Надо понимать, девушка с верхних уровней? Из другого
социального Слоя? — Отец глубоко вздохнул. Новость сулила одни
неприятности. Ничем хорошим такое знакомство не закончится. Теперь
понятно, почему Иван стал совершенно неуправляемым. Социальное
неравенство в его возрасте воспринимается особенно остро.
— Надо понимать, она по-настоящему живет, а не извивается,
как червяк в инмоде! — с ненавистью выдохнул сын. — У ее
родителей свой дом в зеленой зоне, над облаками!
— Иван, ты ведь прекрасно знаешь, нам осталось потерпеть
всего год! — резко ответил отец. В нотках его голоса сквозь
понятное раздражение прорвалась обида. — Антарктический
мегаполис введут в строй, и наша жизнь радикально изменится, вот
увидишь! Мы переедем…