– Я не сплю с Элей. Ради бога, Лариса! Тебе не приходило в голову, что ты меня просто не привлекаешь? Я не хочу ни тебя, ни любую другую женщину. По крайней мере в ближайшие месяцы. Пойми же, что дело во мне!
На ее лице появляется глупая надежда, и я кляну себя за неудачный подбор слов.
– Значит, когда все это закончится и ты придешь в себя, мы сможем…
– Нет, не сможем! – обрываю ее. – Отныне ты просто тетя моей дочери, Лариса. Я не хочу обижать тебя, но ты должна понять, что ты меня не привлекаешь как женщина. Прости, что дал тебе надежду! Прости, если ранил твои чувства! Но мы не будем вместе. И остаться здесь ты не можешь. Поезжай в квартиру и прими душ, а потом лети домой. Если нужно переночевать где-то, то я сниму номер в отеле, но с нами ты остаться не можешь. Тебя негде разместить.
– Да иди ты знаешь куда?! – плачет Лора, вскакивая на ноги и зло вытирая слезы. – Ты моральный урод, Демид! Ненавижу тебя! Чтоб ты никогда не был счастлив!
Она убегает, размахивая сумочкой и наталкиваясь на людей, а я обреченно вздыхаю. Что ж, расстаться на хорошей ноте не получилось. Ну и черт с ним! Я все равно чувствую неимоверное облегчение, что ее больше нет.
Быстро поднимаюсь обратно на этаж, надеясь, что Сонечку уже привезли. Я смогу успокоиться, только если увижу сам, что она в порядке. В коридоре встречаю улыбающуюся медсестру.
– Вашу девочку возвращают в палату, – говорит она. – Почему бы вам не встретить ее? Она будет рада.
Я порывисто обнимаю добрую медсестру, отчего она хихикает, а потом быстрым шагом иду к палате, чтобы вытащить Элю в коридор. Может, встретим нашу девочку сразу у лифта.
Она сидит полубоком и так сильно задумалась, что не замечает меня. Окликаю ее у самого уха, и, вздрогнув, Эля вскакивает на ноги, выглядя такой несчастной и растерянной, что у меня щемит что-то в груди. В этот момент я ясно понимаю, что не только я до смерти боюсь потерять своего ребенка. Эля находится в том же положении. И если до сих пор в ней еще был какой-то оптимизм, то сейчас она выглядит полностью поверженной.
Я действую, повинуясь порыву, когда крепко обнимаю ее, уткнувшись лбом в ее лоб и пытаясь вдохнуть в нее немного надежды, как она до сих пор дарила ее мне. Эля напрягается, окаменев в моих руках, а потом внезапно, разом выдыхает, и из ее глаз бегут тихие слезы.