Подъехав на точку высадки, я заглушил движок и выйдя из машины
несколько минут просто стоял неподвижно. Даня, вроде выскочив,
пытался кинуться вытаскивать лыжи из салона, но я лишь отмахнулся
досадливо:
– Погодь. Пару минут стоим - слушаем.
Постояли. Все вокруг было тихо, поддувал небольшой ветер и
только. Никаких иных звуков. А ведь тепло. Вчера днем резко
потеплело - с минус 12 ночью до нуля днем. Я думал может хоть ночью
подморозит, ан нет. Всё тот же ноль. Ну может минус один-два. Не
больше. Теплынь.
– Хорошо. Одеваем лыжи.
– Может сперва генератор вытащим? - предлагает Даня - в лыжах
неудобно будет.
– Нет. Генератор пока не берем. Сначала смотаемся налегке до
дома. Всё разведаем. Что там, как там... Если
чуть что, тут же разворачиваемся и уходим обратно.
– Понял.
– Вот и молодец. Пошли.
Лыжные ботинки, шедшие в комплекте с лыжами, были мне
великоваты. Пришлось наматывать портянки поверх носков, чтоб нога в
них не бултыхалась и сидела плотно. Мне-то ещё ладно. Дане
приходилось тяжелее. Пусть ему и достались ботинки меньшего, явно
женского размера, но все равно уж очень они велики для ноги
двенадцатилетнего мальчишки. Да и про портянки он и слыхом не
слыхивал. Впрочем, как и большинство современных детишек. Пришлось
учить.
Шли медленно. Я видел, что мальчишке так и не терпелось
припустить побыстрее. Чего тут идти-то особо? Но я все время его
одергивал. Шли не спеша. Часто останавливаясь и слушая тишину
зимней ночи. И лишь убедившись, что все в порядке - вновь начинали
неторопливое движение.
Вот уже и глухая стена забора, огораживающая участок. Калитки в
ней не предусмотрено. Вот и первые проблемы. Мы об этом как-то не
подумали. Казалось естественным, прошли поле - попали на участок. И
что теперь? Искать проход на улицу и заходить через калитку? Но до
прохода может оказаться как бы не дальше, чем до центрального
въезда. Перелезать через забор? Но он высокий. Трехметровый. Из
тонкого металлопрофиля.
Пришлось чертыхаясь вполголоса находить участок за каким-то
строением на участке (сараем-мастерской деда - подсказывает
Даня) и пытаться оторвать один из листов, используя вытащенный
топорик как монтировку. Где-то из перекладин выдирались саморезы,
на которые он был прикручен. Где-то шляпка самореза оставалась
торчать в перекладине, оставляя в листе круглую дырку. Шум был...
Терпимый. Да, лист погромыхивал, изгибаясь, но не так, чтоб на весь
поселок. Хотя мне-то казалось обратное. И, когда лист все же был
сорван - я уже был весь мокрый от усилий и нервного
перенапряжения.