– Б...ь, да я ей ща горло перережу.
– Усохни. Это я ее сюда привел, мне и решать, что с ней делать.
Прирежешь её и что? Кого е...ь дальше будем? Тебя что ли?
– Да пошел ты на х.й, Самурай! И что теперь так ей все и
спустить? Пусть, мол, и дальше кусается? Сам же говорил, х..и все
время в п...у е...ь, пусть и минетом порадует.
– А ты и поспешил своего дружка ей в рот пихать. Дебил! Если
хочешь, чтоб тебе твое хозяйство не откусили - сначала возьми да
выбей ей все зубы! Без зубов-то кусаться затруднительно будет.
– Точно! Ну сейчас ты у меня, сучка, попляшешь.
– Не надо! Не надо, мальчики!!! А-а-а-а...
Не в силах больше сдерживать клокотавшее внутри бешенство, я,
наконец, распахнул дверь в комнату, у которой стоял последние пару
минут. После тьмы коридора зал показался мне ярко освещенным, хотя
на самом деле освещение давал лишь потрескивающий огонь камина. На
кровати возле него извивалась привязанная к ней обнаженная
девчонка. Вся в крови, а вокруг нее трое голых мальчишек. До чего
же точно порой сбываются сны...
Зарычав чуть ли не по звериному я вскинул травмат и начал
стрелять. Я не думал куда попасть. Просто стрелял по всем
троим до тех пор пока не кончились патроны в травмате. А потом
выхватил дубинку и продолжая охаживать забившихся в один угол
подонков. Убить! Убить гаденышей!
– Шиша! Шиша, успокойся... - робко попытался остановить меня
Даня. Кажется он попытался обхватить меня поперек туловища и
оттащить от них. Зря! Он тут же полетел на пол, получив от меня
крепкую зуботычину, когда я от него отмахнулся. Но именно это и
позволило мне прийти в себя.
– Не лезь под руку! - прорычал я, постепенно остывая и пнув еще
разок забившихся в угол, помог ему подняться.
– Скотч с тобой? Вяжи их, - коротко приказал я. У этих троих
хватило ума не сопротивляться. Видимо они сумели прочитать на моем
лице дикое желание, чтоб они попытались посопротивляться и
я бы смог ещё разок пройтись по их спинам дубинкой.
Пока Даня вязал этих недоносков я подошел к кровати. Блин,
соплюшка же совсем! Ровесница вот этим троим долб...м. Лет 12, не
больше. Ведь нет еще ничего. На что соблазнились-то? Только что на
беззащитность и на безнаказанность. Суки... Обычная девочка. Не
красавица. Абсолютно незапоминающееся лицо. Единственная яркая
деталь - выкрашенные в розовый цвет волосы. Может, конечно, для нее
цвет краски был какой-нибудь там коралловый или фуксия, но по мне
так он был розовым. Под толщей жалости к ней на секунду проскочила
искра неодобрения. Ну не терпел я тех, кто пытался выделиться среди
сверстников таким вот образом. Ты умом выделись! Или талантом
каким. Рисованием или музыкой. Да в спорте чего-нибудь добейся в
конце-то концов. Тогда и будешь не как все. А вот так... Ничего
кроме презрения такие подростки у меня не вызывали.