– Не бойся, - постепенно остывая говорю Насте, пытаясь чтоб
голос звучал как можно мягче, - я уже успокоился.
– Я не боюсь, - негромко отвечает та.
– Ну вот и хорошо, - чуть ворчливо еще отвечаю я, впрягаясь в
санки и таща их к нашему костру.
**
Нам было ещё довольно далеко до нашего участка, когда от него
донесся девичий визг. В первый миг я не понял, может это скрипит
снег под полозьями? Резко остановившись, напряг слух. Что-то
непонятное.
– Ты - слышала?
– Да.
– Элька! - осеняет меня и выхватив из саней свою дубинку и
бросив сани посреди улицы, я срываюсь на бег.
Бегу как никогда раньше не бегал. Довольно скоро в боку
закололо, а легкие разрывались от недостатка кислорода. Вот и
калитка моего участка. Вот костер и какие-то неясные тени мечутся
за костром. Эльки больше не слышно, зато слышится звериные
взрыкивания. Б...Ь!!! Да это ж опять эта псина! Но почему мелкая не
стреляет? Я ж оставил ей свой травмат! Врываюсь на участок рывком,
преодолеваю последние метры...
Девочка лежит на спине. Уже и не сопротивляется. Все вокруг в ее
крови. А над ней, вцепившись зубами ей куда-то в район лица,
склоняется эта гадина.
– Ааааа... - Гнев пополам с отчаяньем переполняют меня. Дубинка,
описав полукруг над моей головой, с треском опускается на выгнутый
дугой хребет псины. Она не успела вовремя остановиться и отпустить
свою жертву. За что и поплатилась. Хребет хрустнул. Задние лапы
сразу подкосились. А сама она тут же повернула ко мне свою пасть,
отпустив девочку. И получила валенком в морду. Вторым пинком
отбрасываю ее прочь от Эльки и размахиваясь палкой гвоздю тварь по
голове, по телу и вообще - куда попадет. Я уже мало что вижу и
соображаю. Все заливает бешенство. Псина уже давно не шевелилась,
да и вообще уже мало походила на животное. Скорее окровавленный
кусок мяса. А я все никак не мог успокоиться и раз за разом бил,
давая злости выход.
Постепенно, с трудом успокаиваюсь. Злоба никуда не далась, но ее
заслоняет беспокойство за девочку. Пнув последний раз то, что еще
минуту назад было собакой, я падаю на колени перед мелкой.
– Эля, что с тобой? Сильно она тебя?
И понимаю, что это - все. Девочка не может ответить. Руки, лицо,
шея, все разорвано... Но она еще дышит. Точнее хрипит. Но все тише
и тише. Подхватываю ее почти невесомое тело на руки и спешу с ним к
дому. Там свет и тепло. Есть медикаменты. Я не знаю, что нужно
делать, но хоть что-то делать нужно!