- Успокойся, Пальмовский! - Она пыталась вырваться из жесткой
хватки, отворачивалась. Он мог бы поверить в искренность, если бы
не ощущал, как дрожит ее тело от каждого нечаянного
прикосновения.
И это было не отвращение, Виктор знал точно.
- Не могу успокоиться. Думал, увижу тебя - все пройдет. А нет,
видишь - не проходит.
- Убери от меня руки, я сказала!
- Тоже не могу.
Когда-то Але нравилась его наглость и легкое хамство. Она
любила, когда он тянулся к ней, несмотря на правила, этикет,
приличия. Хотел - обнимал. Хотел - целовал. В любое время, в любом
месте.
- Пальмовский, не будь уродом! Не пользуйся тем, что я сейчас не
могу заорать… - Она шептала горячо, с откровенной злостью. Но
эффект был совсем другой: Виктор тянулся к ней еще больше.
- Ты тоже от меня зависишь, Аля. Не спорь. Зачем себя
обманывать?
- Мою зависимость зовут Настей. Других у меня нет. А теперь
отпусти!
- Сначала поцелую. А потом - хоть убивай.
У него никогда слова не расходились с делом. Не стал дожидаться
разрешения, легко прикоснулся к губам. Думал, что получится
тормознуть вовремя. Ошибся…
Аля отталкивала его руками, но сама тянулась навстречу. Дышала
неровно, тряслась, как осиновый лист на ветру, а ртом прильнула к
его рту, ответила. Сначала еле ощутимо, а потом все более жадно и
требовательно.
Невыносимо было чувствовать, как она дрожит. Пришлось опустить
руки на ее плечи, пройтись по спине одной, второй - придержать за
затылок. Вспомнить, как это здорово - стягивать резинку с волос,
зарываться пальцами в шелковую волну… Он почти урчал от
удовольствия, слышал, как она в ответ выдыхает коротко, пьянел и
сатанел от желания усадить ее на что-то устойчивое, чтобы не
бояться, что вместе рухнут.
- Мамочка? - Тихий голосок из-за спины.
Пальмовский замер. Так он еще ни разу не попадал.
- Мамочка, я хочу попить. Я звала, а ты не слышала…
Он осторожно оглянулся. Аля в его объятиях, кажется, тихо
умирала. Только глаза еще жили, исходя ненавистью.
Маленькая принцесса, у которой даже пижама была усыпана
какими-то розовыми единорогами, медвежатами и ромашками, сонно
терла глаза, щурилась от яркого света.
Если включить суперспособности и разлететься по разным концам
кухни, она еще могла ничего не заметить. Жаль, что таких
способностей не было ни у Виктора, ни у Али.