Уилл никогда не рассказывал, как именно он это сделал. Какое
чудо принесло его к воротам замка в последний оставшийся для того
момент. Что за клинок пел в его руке — к слову, до сих пор он тот
клинок никому не дозволял даже подержать, сам ухаживал за ним,
холил и лелеял. После победы он тихо возблагодарил господа за своё
чудесное спасение — потому что не так уж и важно, кем была Мэгвин,
но она спасла его, а всё благое, что есть в мире, — оно от господа
и господним замыслом предусмотрено, а кто думает иначе, тот дурак и
еретик.
За десять истекших лет Уилл стал единовластным лордом Телфордом.
Братья мертвы. Сын старшего, Джона, хворый и немощный, ушёл в
обитель святого Хью, что неподалёку от Прайорсли. Сыновья второго,
Эда, сгинули в приграничных стычках — пять и три года назад.
Племянниц Уилл выдал замуж — и постарался ни одну не обидеть
приданым, не к лицу ему такое, родная же кровь.
Его собственные дочери тоже разлетелись замуж — и старшая, Энни,
и младшая, Джейн. Сыновья были при нём — но присматривали себе
невест.
Супруга Мэри умерла три года назад, и с тех пор Уилл был один.
Никакие служанки не грели его постель, и никакую молодую жену он в
дом не привёл. Конечно, Мэри на том свете, наверное, не обиделась
бы, дому и хозяйству нужен пригляд и женская рука, но никто из
встреченных в последнее время дам и девиц никуда Уиллу не запал —
ни в сердце, ни в душу, ни хотя бы в мысли. Потому что все они были
какие-то… обычные.
Так и сказал недавно заехавшему в гости кузену Джорджу,
которого, как приветственный бочонок показал дно, потянуло на
откровенность. У того-то всё просто — дома жена, а в каждом
подвластном поселении — по любовнице, и дети от всех, но тут он
задумался недавно — а как же он всех этих детей обеспечит? Его
кровь, нужно что-то дать! Понятно, что законные дети превыше всего,
но ведь и прочих тоже бросать не годится, раз признал?
Уилл мог кузену разве что посочувствовать — у него-то никаких
бастардов не было. Не то чтобы он вот прямо был верным мужем, нет,
всякое случалось, особенно по молодости… а потом он вдруг понял,
что его не привлекает никто.
Ну да, молодые, ну да, свежие. Но взгляды пустенькие, в них мало
что есть, кроме желания — или нежелания — услужить могущественному
лорду. Зачем это ему? Да и у знатных девиц во взгляде и в голове не
сильно-то и больше — тоже хотят стать здешней леди и не
подозревают, что это — никаких вам придворных развлечений, балов
там или ещё каких праздников, песен менестрелей и стихов
поклонников — ничего этого здесь нет. И наряды красивые показывать
некому. Его Мэри и то не сразу поняла — но она была юна и влюблена,
и он, наверное, тоже, вот и сладилось у них. Но после она сама
отлично видела, что новая крыша важнее жемчуга на платье, а новый
дублет сошьём, когда старый уже починить не выйдет, и новое платье
— так же. Когда зимой ехали ко двору — там да, нужно было блеснуть
чешуёй и яркими перьями, но это — не каждый год, и после сбора
урожая, так что — иногда можно.