Мэгвин не знала нормальной письменности, зато бойко писала
затейливыми закорючками, девочки выучились так же. Впрочем, обычные
книги они тоже умели читать. И если Мэгвин обращалась в лису — Уилл
не сразу это понял, а когда понял, это уже ничего не изменило — то
в дочерях у неё оказались, кроме лисы, волчица и полярная сова. И
все трое в своём человечьем обличье были рыжими и пронзительно
синеглазыми.
В девицах не засиделась ни одна — женихи умчали со двора,
родители оглянуться не успели.
Старших детей Уилла от Мэри уже не было в живых — ни одного. Но
были внуки, и старшего, Джона, Уилл приобщал к управлению большим
хозяйством — чтобы когда-нибудь тот смог взвалить его на плечи и
пойти дальше без потерь. Юноша прилежно учился: владения Телфордов
были очень уж лакомым куском. Тому, кто будет здешним лордом,
достанется и хорошая невеста — за такого хоть герцогскую дочку
отдадут, и королевская милость.
Правда, случалось и воевать. Но Уилл по-прежнему был силён и
крепок, и меч в его руке устрашал врагов так же, как и десятилетия
назад.
… Яблочный дух плыл в осеннем воздухе, таком прозрачном, как
бывает только в эту пору. Мэгвин неслышно подошла и встала
рядом.
Она не изменилась нисколько — тот же стройный стан, те же рыжие
кудри, только синие глаза смотрели уверенно и по-хозяйски. Она
привыкла властвовать здесь, и, казалось, тоже сроднилась с этими
стенами и этой землёй. Говорила — никогда бы не подумала.
И они по-прежнему любили друг друга, как в первый день. Как в
заснеженном лесу, как в её подземной норе, как у летних костров. И
это было настоящее чудо, господне чудо. Кто бы там что ни
говорил.
Говорили, конечно, всякое, но — у Уилла хватало силы и власти
окоротить любой грязный и длинный язык. И теперь уже если что и
думали, то сказать — не осмеливались.
И неважно, сколько там ещё осталось той жизни, она была —
невероятная. Как ни у кого. И всё это — благодаря ей, Мэгвин.
* * *
Заниматься делами человеческого замка оказалось очень даже
интересно. Почти так же интересно, как воспитывать дочерей.
Дочери Мэгвин родились необыкновенно похожими на неё — все три.
Рыжие, синеглазые, бойкие. Мэгвин опасалась, что половина
человеческой крови не позволит им оборачиваться — но нет, опасения
оказались напрасными. Гвенлиан была лисицей, Бранвен — полярной
совой, а Мередит — волчицей. Мэгвин ходила с ними по лесу, по
полям, по берегу моря — и рассказывала про окружавший их мир.
Рассказывала то, что никогда бы не смог поведать девочкам отец —
потому что сам не знал и не умел.