Помолчали оба — очевидно, собирались с мыслями.
— Я заберу её, — кивнул Грегори на лежащую Кэт. — Сейчас
заберу.
— Забирай, — пожала плечами Мэгвин. — И лечи сам. Я умою
руки.
— По виду-то она в порядке, просто спит!
— Знаешь, сколько было на этом теле синяков? — снова сощурилась
Мэгвин. — И ссадин? И знаешь, что далеко не все из них появились,
когда тело билось о камни в море?
— Ты о чём? — снова нахмурился лорд.
— О том, что и так в чём душа держится, а если её ещё и бить —
так и вовсе вскоре отлетит. Понятно, что забрали приданое — так о
ней самой можно уже и не беспокоиться, но я слышала, что вроде тебе
нужны внуки? А они, знаешь ли, не из воздуха нарождаются.
— Тьфу на тебя, Мэгвин. Ведьмой ты всегда была, ведьмой и
осталась.
— С чего бы вдруг что-то пошло иначе? Ты — человек, я — дочь
Старшего Народа, этого не изменить. Ступай, Грегори. Когда Кэт
сможет хотя бы ходить — я позову кого-нибудь из замка, её заберут.
Дверь там.
Мэгвин села у постели и принялась поправлять на лежащей Кэт
одеяло.
Грегори сверкнул на неё глазами и вышел, хлопнув дверью. Было
слышно, как он разбирал сбрую у коня и командовал своим людям
отправляться.
Мэгвин выдохнула — прибегать к крайним мерам не пришлось. И
спасибо за то всем высшим силам.
В следующее пробуждение Катерины домик оказался пуст. Что ж, тем
лучше, хоть осмотреться и вообще понять, где она оказалась и как
тут живут.
Судя по домику Мэгвин, — жили бедно. И безалаберно, раз щелей не
конопатили и не делали в том, что у них тут, нормальную
теплоизоляцию.
Умыться пришлось снова над ведром, и все прочие важные утренние
дела сделать точно так же. Дальше ведро следовало вылить на улицу,
и Катерина поискала выданный вчера плащ, но его не было — наверное,
он принадлежал хозяйке, та надела его и куда-то ушла. Хорошо хоть
шлёпки меховые оставила. Но на сундуке, он же лавка, лежал
принесённый вчера откуда-то тюк — и сказано было, что это для неё,
Катерины, её одежда. То есть, этого вот тела.
Она никак пока не могла признать, что эти худосочные ручки и
ножки принадлежат ей, Катерине Корякиной, как бы её теперь не
называли. И про себя так и говорила — это тело.
Тело, конечно, было молодым и, скорее всего, здоровым. По
крайней мере, у Катерины ничего не болело — ни голова, ни суставы,
руки-ноги нормально поднимались и опускались, все пальцы
шевелились, на стопах не было никаких шишек. И плоскостопия не
было, вот радость-то! Катерина даже сделала несколько упражнений —
неврологи рекомендовали делать зарядку до самого последнего
момента, утверждали, что это помогает нейронным связям в мозгу, как
и любая мелкая моторика. Значит, ещё и пальцами рук-ног пошевелим
во все стороны. И пальцами к полу потянемся — ой! — ладони Катерины
неожиданно легко коснулись пола. Какая гибкость у этого тела! Ещё и
молодые глаза отлично видели — никакой вам близорукости или
дальнозоркости. А хорошие зубы она отметила ещё вчера.