Мужчины покорно расступались, словно чувствовали мой смертоносный настрой. Мои сощуренные глаза метали молнии, упорно выискивая среди мужчин что-то, что могло бы меня зацепить. Но всё, на что я натыкалась — масляные жадные глаза и больная жажда обладать. О желаемом уважении можно было и не мечтать. Животные в первую очередь видят в человеке мясо. Их не волнует склад твоего ума и твои чувства.
С романтикой в Ксавии оказалась серьёзная беда. А с виду такая милая нежная империя…
– Кара, девочка, мы так никогда никого не выберем, – вздохнула Сафира, склоняясь ко мне ближе. – Вон, смотри, высокий блондин. Это герцог Валийский. Свободных из них осталось всего несколько и, уверена, ненадолго. Выше герцогов в нашей империи никого нет, не считая императрицы, конечно же. А этот длинноволосый шатен в голубом камзоле чуть ниже по титулу — маркиз. Тоже неплох, восемь поместий по всей Аллирии. Куда ты смотришь, о чём думаешь? Два герцога, и ты уже всем знатям знать! – воскликнула женщина, искренне недоумевая.
Ей были не ясны мои метания. Красивая мордашка, хороший статус и хватит.
Честно говоря, я и сама пока не совсем была в курсе, что ищу. Эту задачу я поручила инстинктам. У меня это работает именно так: если что-то внутри щелкает, когда вижу человека, — не важно, мужчина или женщина — значит сойдемся, а не щелкает — то и думать нечего. По той же схеме планировала порешить и сейчас.
Когда театр уже стал заканчиваться, а я неумолимо приближаться к противоположному концу, где сидела Элеонора, мои плечи сникли. Никогда не думала, что не смогу выбрать одного единственного среди тысяч желающих. В принципе, я и не думала, что когда-то попаду в другой мир…
Зал закончился, и мне в живот уперся выступ сцены. Избегая тяжелого взгляда императрицы, трусливо пряталась с краю. Кто знает, как она отреагирует на мои безрезультатные поиски? Ещё решит свершить акт милосердия и поможет мне, решая самой. Уж как выбирают ксавийки, я уже знаю.
Вздыхая, подняла голову и невольно скользнула взглядом к самому отдаленному углу. Там, меж стеной и задней частью сцены, стоял мужчина. Опираясь сильным плечом о колонну, он со сложенными руками хмуро наблюдал за происходящем издали. Чёрный громоздкий плащ окутывал его массивную высокую фигуру, а глубокий капюшон почти полностью скрывал смоляную растрепанную шевелюру. На фоне всей этой небесной сказки, коей являлась Лáвия, воин казался тёмным пятном — кляксой на девственно чистом листе.