Мужчина
двинулся к сараю, а Варя последовала за ним. Сон уже не казался лишь
сновидением, сознание ее ушло в прошлое, зацепилось за отпечаток на Пелене и
теперь восстанавливала картины минувшего. Такое и раньше бывало, особенно,
когда Варвара возвращалась к отцу или, наоборот, прилетала в Петербург. Тело будто
настраивалось на новую реальность, заново училось чувствовать барьер между
мирами.
Андреж
Петреску шел уверенно, постукивая плетью о сапог, но не успел он открыть дверь,
как Варя услышала пронзительный скулеж. Внутри кто-то был, и звуки явно
принадлежали зверю. Андреж распахнул дверь и вошел внутрь. В самом углу, на
цепи сидел волк. Увидев вошедшего, он ощетинился, оскалился и зарычал.
Наконечник
плети со свистом ударил около лап зверя.
—
Не смей на меня злиться! — говорил Андреж. — Что я должен был сделать? Дать им
тебя камнями забить? Они крестьяне, Богдана. Они не понимают...
Он
устало выдохнул и сел прямо на солому рядом со зверем.
—
Они ничего не понимают. Не ровен час, пойдут жечь замок, а мы и остановить не
сможем. Замуж тебе пора, я нашел...
Варвара
хотела дослушать, но картинка пошла рябью, а потом все схлопнулось, ее
затрясло, и сон оборвался.
—
Дочка, просыпайся, — послышалось над ухом. — Иди лучше в кровать спать, так
только боль в спине заработаешь. Варя распахнула глаза и уставилась на будившего
ее отца.
—
Пап?
—
Мм?
—
А нашу прабабку не Богданой звали?
—
Богданой, а что такое? — насторожился отец. Варя не стала ходить вокруг да
около, так и спросила:
—
Она оборотнем была?
Григор
внимательно посмотрел на дочь и взгляд стал острым.
—
Ты опять отголоски читала на Пелене? Вара, ну ты же знаешь, что это опасно.
Папа
всегда называл ее Варой, говорил, что это есть настоящее имя ее души.
—
Знаю, пап, но ведь и ты знаешь, что не могу я контролировать этот процесс.
Пелена зовет меня.
Григор
тяжело вздохнул. Он до сих пор так и не определился, хорошо это было или нет,
но у Вари было особое ощущение грани между мирами. Пока дочь была маленькая,
они с Ариной боялись, что дочь уйдет за Пелену на ее зов...
—
Будь осторожна, — сказал Григор и сжал плечо дочери.
Она
положила свою руку на его ладонь и улыбнулась.
—
Я всегда осторожна, пап.
—
Хорошо, — кивнул он, заканчивая непростой разговор, и добавил: — А теперь пошли
поедим бабушкин пирог с чаем и поговорим.