У Загорского был огромный поток пациентов, и мужчина уже не обращал внимания на эти тонкости и голые тела. Он реаниматолог-анестезиолог, и его задача, чтобы пациент дышал. Все. Остальное его не волновало.
Улыбка невольно тронула губы мужчины, и хорошо, что в тот момент он был в маске.
Как ни крути, но эта девушка привлекла его внимание, хоть у него таких пациенток все время и так, вагон и маленькая тележка.
Однако, все же именно эта девчонка чем-то зацепила глаз. Нет, она ему абсолютно не понравилась, как женщина. Скорее, удивила своими странными закидонами, невероятной стеснительностью и тем, что болтала просто без умолку почти, что всю операцию.
У пациентки были длинные темно-русые волосы, серые глаза с черными ресницами и маленький нос. Пухлые розовые губы часто подрагивали, а еще она их прикусывала. От нервов, наверное, практически все время.
Когда анестезию ей делал, Загорский не мог не отметить выпирающие худые позвонки, длинную шею и хрупкие плечи. Она не была истощена, тело явно тренированное. Спорт, танцы может быть. Уже на операции врач понял, что девочка балерина.
Пациентка то и дело лепетала про сцену, балет и Джульетту, которую собирается играть, что немного раздражало не только Кирилла, но и всю операционную бригаду. Все же лучше работать под музыку или просто в тишине, а не в сопровождении монолога полусонной пациентки, которая мелет черти что.
Ляля. Странное имя. Загорский даже не думал, что еще где-то используется, но ее звали именно так, и это имя ей очень подходило. Кукольное лицо, хрупкое тело, тонкий нежный голос.
Мужчина был первоклассным врачом, и работал в этой клинике уже седьмой год подряд. Начиная практически с нуля, он вырос до уважаемой должности, и теперь был ведущим анестезиологом-реаниматологом центральной городской клиники, заведующим реанимации.
Проводя до сорока операций в месяц, Кирилл чертовски уставал, но ему нравилась его работа. Пациентов было много и разных, но куколка эта явно выделялась из серой массы.
И пусть за нее в тот момент говорили введенные препараты, напрочь развязав язык, Загорского позабавила эта еще нерастраченная юная прямота и непосредственность.