— У вас есть ребёнок? Где он?
— Ребёнок был не от меня, — мужчина так тяжело вздохнул, что я готова была броситься ему на шею и просить прощения, что разбередила старые обиды. Он предотвратил мой порыв улыбкой: — Шорт изменила мне, пока я был в далёком-далёком мире. Не выбрался бы никогда. К счастью рядом оказался другой сталкер, мы сумели выйти одним порталом.
— Что же было дальше?
— Что-что… пенсия. Я самый молодой пенсионер в истории академии. Такие мы с тобой уникальные!
— А с женщиной? Как, вы сказали, её зовут?
— Шорт. Она осталась работать в академии.
— Вышла замуж?
— Не знаю, — в голосе Кванка промелькнуло раздражение, — давай оставим это. Я не слишком печалился, потеряв пристань. Куда больше меня огорчало, что не могу заключить официальный союз с Томой. Мы любили друг друга. Она смеялась, говорила, что это не важно. Ошибалась, как теперь видим. Полянские бюрократы не желают признавать её родных моей семьёй.
Я постаралась его утешить:
— Мы обязательно что-нибудь придумаем. Обязательно!
Остатки творога я добирала, размышляя о том, как включить родню Милаины в списки переселенцев. Ждать Алуста или действовать через Гранита? Начальник волонтёров показался мне доброжелательным дядькой. Или он такой галантный и терпимый только в зале ресторана?
Во дворе глухо залаял Уголёк. Мы с Кванком переглянулись.
— Это, наверное, Турьяна, — предположил он, поднимаясь.
Мы получили подтверждение сразу же. Сначала раздался треск, потом сквозь него прорвался искажённый голос «мамаши»:
— Кванк! Во имя магии! Убери своего жуткого пса!
— Эх, недотёпа, — бормотал Кванк, торопясь в прихожую, — говорила Тома нового швейцара купить, а я всё никак не соберусь!
Прикидывая, что может подразумеваться под понятием «швейцар», я стала собирать посуду. Скорее всего, что-то типа нашего домофона. Я нырнула под лестницу и попала на кухню. До этого угла хозяин не добрался. Всего лишь распахнул окно для проветривания. Лёгкий сквозняк приносил с улицы запах цветущей липы, я даже прикрыла веки, на секунду представив себя в тихом московском дворике. Ох-хо-хох…
К посудомоечной машине было не пробраться, я сунула тарелки в стоявшую на тумбе коробку с логотипом ресторана, хотела вернуться, но замерла не выходе из кухни.
Турьяна влетела в гостиную с криком:
— Где она? Кого ты привёл? Где наша дочь?