— Кривой проезд, двенадцать.
Не попрощался. Не потому что не вежлив, просто от растерянности.
— Зачем вы так? — обернулась я к женщине, и тут же поправилась: — Зачем ты с ним так, мама?
Она поджала нижнюю губу, сверкнула глазами. Я ожидала услышать отповедь, мол, как смеешь делать замечание матери. Нечто подобное, наверняка, вертелось у гордячки на языке. Она сдержалась, а через пару секунд довольно симпатичное лицо подобрело, а голос приобрёл паточные нотки:
— Мила, ты всего не знаешь, идём в дом, я объясню.
Говорилось это так, словно мама долго ждала момента, когда старшая дочь повзрослеет и станет способна воспринимать историю семьи в нужном ключе.
Войдя в гостиную, я остановилась как оглушённая. Запах имбиря и корицы вызвал поток воспоминаний. Семейные праздники: застолье с чаем, печеньем, пряниками, орехами. Как ни странно вместо радости чувствовала досаду. Милаина ненавидела скроенные по шаблону торжества. Шум, гвалт, топот, писк, плач. Кто-то упал, разбил коленку, кто-то хочет подарок старшей сестры, а не глупую куклу… Уединиться Миле не давали, старшая дочь должна была помогать родителям. Её выдёргивали из любимого мира фолиантов, старинных свитков, справочников и учебников, не считаясь с желанием и настроением.
Испытав чужие эмоции, поднятые из глубин памяти, словно ил со дна брошенным камнем, я содрогнулась. Как, оказывается, повезло мне! Лично мне — девочке Инне. Брат хоть и посматривал свысока, но не возражал, когда я со своими альбомами и карандашами устраивалась рядом, а вместо картинок на листах появлялись буквы, цифры, а потом и формулы, скопированные из его тетрадок. Родители не диктовали, что нужно делать, поддерживая мои собственные стремления. Стоит ли удивляться, что способная девчонка с лёгкостью перешагивала через класс и получила аттестат в четырнадцать? Милаина была талантливым ребёнком, но её увлечения не приветствовались — перегруженной заботами матери требовалась помощь по дому.
— Что застыла как вмёрзшая в лёд рыба? — голос женщины выдернул меня из воспоминаний.— Тебе приготовили гостевую.
Она стояла около лестницы на галерею, где располагались комнаты младших девочек.
— В смысле? — удивилась я, оглянувшись на дверь около арки в прихожую.
За этой дверью логово Милаины — подальше от всех и поближе к выходу, чтобы незаметно сбегать в библиотеку или в букинистическую лавку.