Дурацкая этика, глупая мораль. А еще беспрестанно всплывающие в памяти кадры первой встречи с Рудольфом, возбуждение, что спиралью закручивалось внизу живота. От него подрагивали кончики пальцев, тянуло обратно на лед. К запахам вишни и горького миндаля, пропитавших тело до костей.
Я решительно тряхнула головой и сбросила наваждение.
Хватит! Не пятнадцать лет, чтобы жить эмоциями и гормонами. Работа — лучший способ излечения от проблем и неуместных желаний.
— Алена, — поприветствовал Иван Петрович. — А где Рудольф?
Я улыбнулась, ставя свой заказ. В кружке с горячим молоком и шоколадом толкались кубики зефира. Они наполняли рот слюной и забивали нос ванильным ароматом, керамические бока посуды приятно согревали ладони.
— Друга встретил, общаются, — я неопределенно махнула в сторону ограждения, взгляд уперся в светящееся меню. Желудок запротестовал, недовольно урча, ведь ничего путного из еды ему не купили.
Ничего, обойдемся маршмеллоу из шоколадной бомбочки. Сладости тоже дают насыщение.
— Вы не остались?
Я озадаченно посмотрела на Штерна.
— Мы не друзья, Иван Петрович, — осторожно протянула я. Пластиковая ложка легла на салфетку, оставив несколько коричневых пятен на белоснежной поверхности. — Не думаю, что стоило им мешать. У них свои разговоры.
«И не самые приятные», — промелькнула в голове мысль.
— Знаете, Алена, — Иван Петрович перевел рассеянный взгляд с очередной украшенной елочки за моей спиной на меня. — Ваша встреча не случайна. Возможно, это шанс.
Я поморщилась, чем вызвала короткий смешок у Штерна. Он и не догадывался, насколько близок в предположениях к правде. Только в одном ошибся: никаких «шансов» с Рудольфом у нас не было.
Конечно, вероятность встретить незнакомца, с которым ты провела ночь, у дома клиента очень мала. Но не настолько, чтобы верить в превратности судьбы. Скорее банальная неудача, такое случалось даже с лучшими из нас.
— Иван Петрович, — я решила не заострять внимание на теме Рудольфа, потому вернулась к делам. — Давайте все-таки обсудим контракт. Или хотя бы вероятность его заключения.
Штерн прищурился, плечи под темным пуховиком напряглись. Весь флер наивности стерся, маска безобидного старичка треснула во мгновения ока. Все мастер понимал, принимал, играл по этим правилам давно. Вряд ли, конечно, сам, однако наивным дураком точно не являлся.